Пока вагонетка медленно приближалась – как я понял – к одному из заводов, я думал о том, что происходит вокруг. Мне нужно найти Алису, ведь этот мир - плод её больного воображения, вместе с его прекрасными островами, жуткими монстрами и алогичностью происходящего. Она должна знать, откуда всё это появилось и как это исправить, к тому же, я давно хочу в реальность. Я чувствовал себя в этом мире третьим лишним, меня здесь явно не должно было быть и мне до сих пор было непонятно, как я вообще здесь очутился.
Чайник в последний раз дёрнулся и остановился. Дверца в стенке чайника открылась, ржавая в некоторых местах лестница опустилась на землю, и я вышел из вагонетки. На самом деле, землёй здесь даже и не пахло: повсюду были железо, ржавчина, гвозди, шестерёнки и различные механизмы, в том числе стоящее на полу прямо передо мной нечто, напоминавшее быстро тикающие огромные напольные часы без циферблата с проржавевшими стрелками и маятником в виде небольшого, но острого на первый взгляд лезвия. Проверять его остроту и трогать маятник я не рискнул. Сразу же в глаза бросалась огромных размеров дыра в стене с той стороны, откуда я приехал. Видимо, именно через неё чайник-вагонетка залетел в это здание. Из дыры я даже мог разглядеть кажущийся отсюда далёким песчаный остров.
Лестница вагонетки с тихим скрипом сложилась, дверца захлопнулась, и чайник собрался уже тронуться в обратный путь, но внезапно весь задрожал, заскрипел, издал оглушающе-свистящий звук и - развалился на части. Я едва успел спрятаться за почти-часами и избежать попадания в меня половины дверцы, резко выпрыгнувшей из ржавых развалин вагонетки. Прислушавшись к себе, я, к собственному удивлению, не обнаружил даже намёка на страх или хотя бы волнение. Видимо, чувства всё ещё спали. Железная дверца попала в часы и зацепилась краем за минутную стрелку, которая, ни на секунду не остановившись, продолжила свой быстрый путь по кругу, разрезая металл на своём пути. Остатки дверцы со звоном упали на пол, кстати, тоже железный.
На всякий случай немного подождав и убедившись, что никакие части развалившейся вагонетки не собираются больше лететь в мою сторону, я вышел из своего убежища, впрочем, всё же из осторожности прикрывшись фарфоровым щитом. Груда железа так и осталась лежать у одной из четырёх высоких стен этой металлической квадратной комнаты, зеркально отбрасывающих блики рассеянного света на механизмы, которыми изобиловало это помещение. Всё здесь состояло из железа, меди и ещё каких-то металлов, названий которых я не знал, повсюду валялись гайки, болты и маленькие шестерёнки, и моя фарфоровая амуниция выглядела среди всего этого несколько нелепо. Но, по крайней мере, она была относительно чистой, чего нельзя было сказать о механизмах: все они были покрыты слоем ржавчины и пыли. Сами устройства напоминали мне механизмы часов, которые я видел в лавке часовщика, и непрерывно тикали. Стрелки и маятник были только на одних часах, самых больших, и выглядели небезопасно острыми. Я не стал их трогать и осмотрелся в поисках выхода. Я стал пробираться между механизмами, большими и маленькими, тикающими с разной скоростью и различной громкостью. Тут я заметил валяющиеся на полу небольшие мячи из болтов и гаек - уже знакомые мне гнёзда железных насекомых, которые вместо яда используют электричество. Осторожно обходя их стороной и стараясь на всякий случай не задевать устройства, я добрался до противоположной стены. Здесь нашёлся выход: неровная узкая дыра со словно бы оплавленными краями, через которую я, не отличавшийся особой «мясистостью», без проблем пробрался.
Дыра вела в длинный коридор с низким потолком и узкими стенами, похоже, что медными. Я часто видел медные монеты, которыми пользовались покупатели на рынках, но никогда даже не держал их в руках. Здесь же, в этом прямом узком коридоре, меди было вдоволь: на стенах, полу, потолке. «Интересно, сколько монет можно выплавить из этого коридора…» - отрешённо думал я, оглядываясь вокруг. Откуда-то сверху падал рассеянный желтоватый свет, источника которого я не увидел, как ни всматривался, но он скорее даже не прогонял темноту, а увеличивал тени по углам. Слева и впереди на расстоянии вытянутой руки были медные стены, а справа коридор вёл куда-то вниз, и его противоположный конец терялся в темноте. Выбора (как обычно) не было, и я невесело потопал по медному полу дальше.
Мои шаги гулким эхом отражались от стен, и я искренне надеялся, что тут не водится никого вроде слизистых монстров, которые могли бы услышать меня. Я случайно задел низкий потолок вилкой, и она с неприятным, режущим слух скрежетом оставила на нём глубокие царапины. От этого звука у меня передёрнуло лицо и заскрипели зубы, и дальше я пошёл, держа вилку ниже, чтобы не задеть потолок снова. Свет постепенно становился всё тусклее, пока совсем не погас, оставив меня в кромешной темноте. Мне пришлось идти на ощупь, держась за холодную стену, хотя этого было и не нужно: коридор шёл строго прямо и никуда не сворачивал. Я не знал, когда найду выход.
Но выход возник сам по себе: просто внезапно вокруг стало так светло, что я зажмурился. Когда глаза привыкли к свету, я обнаружил себя стоящим на половине железной шестерёнки (другая её половина терялась в стене), и она была куда большей, чем шестерёнка на песчаном острове; за моей спиной находится высокая медная арка, ведущая в коридор. Не понимал, когда успел выйти из арки, но я вообще многое в этом мире не понимаю, так что не стоит заострять внимание на всех мелочах. Я оглянулся вокруг, и от увиденной картины у меня перехватило дыхание.
От этой, самой большой шестерёнки – а, точнее, её половинки - вёл довольно узкий мост из множества маленьких, прикреплённых друг к другу зубчиками, железных шестерёнок. Мост упирался в металлическую стену, в которой была похожая арка, только не медная, а серебряная. Стены гудящих заводов и фабрик, ровным кругом окружающих мост, были сделаны из светлого металла; они уходили прямо вниз и обрывались среди фиолетового неба, озаряемого ярко-синими молниями, полного тёмных туч, которых разрезали на неровные куски многочисленные маятники. Я сглотнул. «Нда, не хотелось бы мне упасть туда…» – решил я и посмотрел вверх. Металлические стены, поднимавшиеся высоко вверх, в одних местах обрываясь, а в других - переходя в одну из часовых башен, отражали лучи двух небольших солнц, кружащихся в медленном танце высоко над мостом и освещающих лазурное небо; в нём степенно и неспешно плыли пушистые белые овечки облаков, парили, лениво крутясь, многочисленные шестерёнки самых разных размеров и цветов - от оранжевого до зеленовато-коричневого. Я перевёл взгляд на мост. Казалось, что он разделял два мира: над ним было светло и ясно, тепло и спокойно, а под мостом бушевала тревожная гроза и угрожающе качались из стороны в сторону огромные маятники.
Конечно, я мог бы вернуться в медный коридор и не идти по этому, на первый взгляд, небезопасному, мосту…
- Нет, не мог бы, - возразил Голос. Именно так, Голос с большой буквы. Почему-то у меня не получалось даже мысленно сравнить его с заурядным и обычным голосом. Он был… странным, с нотками насмешки и несколько… ну, я бы сказал, мурчащим. Я огляделся в поисках владельца Голоса, но вокруг был лишь металл и ни одного живого существа, кроме меня. «Это что же, я сошёл с ума?» - мысленно спросил я сам себя, не ожидая последовавшего за этим ответа:
- Нет, если ты считаешь это нормальным.
- Я попал в мир, созданный больной фантазией Алисы Лидделл; я убегал от разных монстров и видел, как какая-то пиявка насквозь прогрызла зеленокожему карлику лицо, я катался в вагонетке в форме чайника и теперь разговариваю с Голосом, который читает мои мысли. Конечно, я считаю это нормальным! – несколько более резко, чем собирался, вслух ответил я.
- Не надо сарказма, мальчик. Тебя не должно здесь быть, так что Страна Чудес рано или поздно заметит тебя и решит уничтожить чужер-р-родный объект. И, когда это случится, лучше тебе быть как можно ближе к Алисе.
Обернувшись в сторону, откуда доносился Голос, я надеялся всё же увидеть своего собеседника, но никого рядом не было. Я пожал плечами и задумался над словами Голоса.
Я вспомнил, с какой кровожадностью Лидделл стреляла из перцемолки по слизистым тварям, и меня передёрнуло. Да, мне нужны ответы на вопросы, но всё время быть рядом с этой маньячкой не казалось мне хорошей идеей. Постой-ка…
- Уничтожить? Меня?! – ужаснулся я, пытаясь заглушить разыгравшееся внезапно воображение и не представлять, каких ещё монстров мне может подсунуть Страна Чудес. Я тряхнул головой, отгоняя возникшие было жуткие образы, и спросил:
- Где мне искать Алису? Куда идти?
- Куда бы ты ни пошёл, ты должен идти в пр-р-равильном направлении, - мурлыкнул (я точно уверен, что это было мурлыканье!) Голос. И тут я увидел улыбку, висящую прямо в воздухе на уровне моих глаз. Не было никакого лица и даже губ, просто улыбка из острых белоснежных зубов. Я моргнул, и видение исчезло.
- Кажется, я и впрямь съехал с катушек… - вздохнул я и протёр глаза рукой. Странный разговор не принёс мне большой пользы, но я по крайней мере узнал, что Страна Чудес вскоре объявит на меня охоту.
Что ж, значит, нужно идти вперёд и найти Лидделл, не зря же Голос (может быть, мой внутренний голос?) говорил о ней. «В правильном направлении, значит», - вспомнил я последние слова плода моего начавшегося сумасшествия, поправил чашку на голове и ступил на шестерёночный мост. Стараясь не смотреть вниз, но при этом идти ровно по шестерёнкам и не оступаться, я всё же дошёл до конца моста. Сердце бешено колотилось в висках, во рту пересохло и я ещё несколько минут стоял, прислонившись к холодному серебру арки и глядя на грозовое небо внизу. «Никогда больше не буду ходить по узким мостам», - пообещал я себе и глубоко вздохнул, после чего нырнул в тёмный и прохладный коридор.
Этот коридор, как и медный, в кромешной темноте вёл прямо и никуда не сворачивал… Точнее, я так думал, но после того как врезался в стену, едва не разбив чашку, звоном отозвавшуюся в голове, убедился в обратном. Здесь коридор свернул вправо, и я стал продвигаться куда осторожнее, нащупывая руками гладкие холодные стены. Вдруг я наткнулся рукой на какой-то тёплый шершавый металл. С помощью второй руки я обследовал эту часть стены и в конце концов, наткнувшись на небольшое решетчатое окошко, находившееся на уровне моих глаз, и ручку чуть ниже, я пришёл к выводу, что это дверь. Подёргав за ручку, я убедился, что дверь заперта. Пожав плечами, я продолжил свой поход, держась за стены и натыкаясь на закрытые двери всё чаще. По мере моего продвижения незаметно появлялся свет, с каждым моим шагом разгоравшийся всё ярче, так что вскоре я мог идти, не держась за стены, и различать в полумраке массивные тёмные двери, резко контрастировавшие со светлым серебром коридора. На всякий случай я проверил их, но все двери были заперты, а за окошками царила непроглядная темнота.
Наконец-то я увидел конец коридора. Он упирался в очередную дверь, которая выглядела намного внушительнее остальных: она была гораздо большей по размерам, на ней были многочисленные массивные замки и запоры, а из окошка лился слабый зеленоватый свет. Такую дверь точно не открыть и не взломать, столько крепких замков не получится сорвать даже ломом. Я тяжело вздохнул и прислонился было спиной к двери, но тут же, вскрикнув, отскочил в сторону. Дверь была обжигающе-горячей и я уверен, что на моей спине уже вздуваются ожоги, но, потрогав, я обнаружил невредимую кожу. Да и боли не было… Странно. Я внимательно посмотрел на дверь.
И тут я увидел. Все замки и запоры были на самой двери, не касаясь серебряных стен и, на самом деле, вовсе не запирая дверь. Я осторожно дотронулся вилкой до ручки двери, захватив её между зубцами, и повернул. Послышался глухой щелчок и дверь со скрипом отъехала в сторону, открывая мне путь внутрь.
Это самое «внутрь» представляло собой комнату с низким потолком и свисающей с него на шнуре маленькой ярко-зелёной сферой, освещающей многочисленные столы, на которых стояли склянки и баночки, наполненные разноцветной жидкостью. На стене напротив двери висели часы с кукушкой, короткий маятник которых качался не вправо-влево, а вперёд-назад. Повсюду на полу валялись обломки каких-то механизмов, а в тёмном углу комнаты я заметил странные силуэты, словно прикованные к стене. Я подошёл ближе, чтобы разглядеть получше, но тут же пожалел об этом.
К стене были привязаны останки бывшего когда-то серым зайца с меня ростом. Заяц был в клетчатой рубашке, заляпанной пятнами (скорее всего, его) крови. Ног у него не было, как и половины уха и одной руки, а роль этих частей тела играли жуткие металлические механизмы, неизвестно как приделанные к телу животного и неприятно позвякивающие из-за прилетевшего из коридора сквозняка. На другой стене висело другое животное, в два раза меньше первого, – кем оно было до преображения в механизмы я так и не смог понять. На голове несчастного была милая соломенная шляпка.
Внезапно заяц с жутким скрежетом повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня пустыми, ничего не выражающими глазами. В ответ я вскрикнул от ужаса и подскочил, едва не задев головой потолок. Другое животное также очнулось и вместе с зайцем наблюдало за тем, как я мечусь по комнате в попытках спрятаться от их пустого взгляда, прикрываясь фарфоровым щитом. А затем оно пискнуло.
Это был такой жалкий, пронизанный болью и отчаянием писк, что я остановился. Зачем я убегаю от них, прикованных к стене, подверженных какой-то кошмарной процедуре превращения в механизмы, беспомощных и беззащитных?.. Им нужна помощь, а я лишь трусливо прячусь в надежде, что меня не заметят. И тогда мне стало стыдно.
- Кто вы? – выдавил я, выбираясь из своего укрытия и подходя ближе, стараясь не дрожать от <s>страха</s> холода.
- Э...э… - начал было заяц неприятно скрежещущим голосом и закашлялся. Через некоторое время он продолжил, немного визгливым, но более похожим на человеческий (насколько может быть похожим на человеческий голос зайца):
- Эксп... эксперимент. Мы – продукт эксперимента…
- Какого эксперимента? – тихо спросил я. – Кому нужно было делать с вами… такое?
- Это чёртов Шляпник! – заверещал другой продукт эксперимента. – Мы были его подопытными! Он хотел сделать совершенный механизм… Ха! Ненавижу его, ненавижу!!!
- Успокойся, Соня… - устало сказал заяц, и Соня (а это животное, как я уже понял, было соней) замолчала.
- Да, Шляпник… Он любит механизмы, всегда любил. А ещё чай… О да, чай! Как часто мы устраивали чаепитие, все эти фарфоровые чашки и чайнички… Но потом он сошёл с ума… Шляпник разбил весь фарфор и отправился на свои фабрики, «Я должен создать совершенный механизм!» - говорил он… Мы пошли за ним, чтобы вернуть нашего друга, но Шляпника уже не было. Это было страшное чудовище, у которого от своего тела осталась только голова, а всё остальное было превращено в механизмы из настоящего золота… И он решил «помочь» нам, сделать нас такими же… И вот теперь я и Соня здесь. И мы хотим найти это чудовище… и отомстить. За себя, за чаепития, за фарфор, который забрали эти мелкие прислужники-чайнутые… - на этих словах я пристыженно спрятал вилку и щит за спину. – За… За птичек… - Заяц всхлипнул и зарыдал.
- Ну же, Заяц… - успокаивающе проговорила Соня и в ответ на мой растерянный взгляд пояснила. – У Мартовского Зайца была замечательная птичья ферма. А этот Шляпник отобрал всех его птиц, повыдёргивал перья, ставил над ними какие-то опыты… Почти все они погибли при попытках создания совершенного механизма!!! Это ужасно, и он сам ужасен! Он предал чаепитие! А такое не прощают! Я убью его собственными лапами, ненавижу этого гада…
Я подождал, пока Соня немного успокоится и перестанет яростно верещать проклятия на голову Шляпника и замолчит. Да и Заяц перестал плакать по птичкам.
- Так, значит, тебя зовут Соня, а тебя – Мартовский Заяц, да? – припомнил я. Они в ответ кивнули. – А я Сэм. Чем я могу помочь вам?
- Там, на двери, - проговорил Заяц, - ты ведь видел замки? Так вот, нужно повернуть самый маленький из них по часовой стрелке, а самый большой – против. Освободи нас!
Я кивнул и подошёл к двери. Так, теперь надо вспомнить, по часовой стрелке – это куда?.. Я порылся в глубинах своей памяти, но в конце концов просто посмотрел на часы с кукушкой и повернул маленький замок вправо. Со стороны угла, в котором были прикованы бедняги, послышался грохот и сдавленные проклятия, видимо, в мой адрес.
- Извините! – крикнул я и повернул этот же замок влево. Ничего не произошло, так что я нашёл самый большой из замков и с трудом повернул его вправо. Замок был очень тяжёлым, и я справился с этой сложной задачей только с третьего раза.
Послышался звон, как если бы разбилась тарелка, а затем звук, который издают два тела с железными ногами, упавшие на пол. Я вернулся в комнату и увидел уже поднявшихся освобождённых. Они поблагодарили меня несколько сдавленно, и я даже знал почему, глядя на ссадины и ушибы на телах Сони и Зайца: там, в углу, под потолком висело ведро с камнями, теперь пустое.
- Послушайте… Объясните мне, пожалуйста, что происходит вокруг? Что творится со Страной Чудес? – спросил я.
- Во всём виноват Шляпник! – взвизгнула Соня, воинственно воздев в воздух… хвост. Выглядело это не очень внушительно, но, по крайней мере, передавало настрой Сони. – Да ещё этот Адский Поезд… Да, это Шляпник создал железную дорогу для Адского Поезда, он привёз кошмары в Страну Чудес! Надо уничтожить Шляпника!!!
- Адский Поезд? Что это? – осторожно поинтересовался я.
- Я уверен, что это Шляпник его сконструировал! – заявил Заяц. – Нужно спасти Страну Чудес! Мы с Соней сами создадим идеальный механизм, чтобы уничтожить Поезд!
Я так и не получил ответа на свой вопрос и понял, что с этими двумя разговаривать о Стране Чудес невозможно, все их мысли заняты Шляпником и местью.
- Вперёд! – неожиданно крикнул Заяц, схватив мою руку нормальной лапой, а механическую подав Соне, и понёсся к стене с часами.
- Эй, мы же убьёмся об стену! Что ты делаешь? – с нарастающей внутри паникой и ужасом закричал я, но Заяц, не слушая, продолжал бежать. Когда мы были у самой стены, от страха я зажмурился и услышал, как кукушка вылезла из своего домика, отсчитывая «ку-ку». Тогда Заяц подпрыгнул и в следующий момент нас затянуло… в часы.
(0)
