Маленькие острые иголочки, что он аккуратно всаживал им в тельце, причиняли боль достаточно долго. Вскоре боль утихала, всё внутри высыхало - существо умирало. Но эта смерть, по сути, приносила им вечную жизнь под стеклом. Правда, по-прежнему прекрасные они потеряли часть своего великолепия - красоту полёта. Запертые и обречённые на то чтобы люди наслаждались их неполной красотой, но не видели их одиночества, их отрезанности от природы. И боли давно нет и души, и жизни. Только тело. И люди знают это подсознательно, знают, почему они не двигаются, почему не летают. Знают об одиночестве этого хрупкого существа, но принимают это как должное как неотъемлемою часть этой засохшей мёртвой красоты. И боли нет, нет жизни, время унесло всё и подарило только одно мёртвое одиночество. Бабочка стала жертвой прекрасного и жуткого непонимания её внутренней красоты. Красоты её полёта, её жизни, её свободы, её симбиоза с природой. Она будет мертва, пока не разобьётся её клетка. Но даже тогда она не вспорхнет крыльями - время её убило, по-настоящему. Но у всего есть душа, даже у самого малого. И когда рамка треснет, стекло разобьётся она истерзанная одиночеством и временем превратится в прах, подуёт лёгкий сквозняк из-за приоткрывшейся двери, и она последний раз полетит. Тогда она перестанет быть пленницей, перестанет быть одинокой, даже перестанет быть мёртвой, но не физически, а душевно и может быть тогда ей станет легче.