/ сюжет для кинофильма/
1. КЛЯТВА.
Когда, наконец, заканчивалась нудная и с его точки зрения бесполезная работа по учётности деяний и грехов жителей земного мира. Он с превеликим наслаждением садился на край облака и смотрел вниз на непостижимый для него мир, зелёно-голубую бездну, таящую непонятное для него предназначение и пугающую и манящую своей непонятностью. Он рассматривал тот мир, в котором он никогда не был. Где по его понятию жители Земли отбывали свой земной срок. Чтобы в конце пути подняться с лёгким дуновением ветерка на небо на Божий суд, для отчёта о прожитой жизни. И занять, наконец, в вечности ту ступень нового, более предсказуемого мира коего они заслужили.
Иногда он мечтал слетать на грешную Землю, ну хотя бы на день другой и посмотреть без прикрас на трудности их жития бытия . Не потому, что проблема земных существ его так волновала, а потому что какая то сила влекла его вниз, познать во отчую этот мир,
полный непонятных запахов, которые иногда доносились снизу и муравьиной возни непонятного назначения. Жизнь на поверхности земли явно была расхожа с райской,
и он понял, что понять различие можно не только мозгом, но и телом, и душой.
И вот, наконец после долгих и упорных столетних трудов, он заслужил в небесной канцелярии небольшой отпуск, на один земной срок. То есть у него появилась основание и причина посетить землю. И как бы в нагрузку, чтобы не разлениться напрочь, а быть при деле стать куратором любого земного существа, которое он пожелает выбрать. Возможностью корректировки судьбы и наставления на путь истинный. Выбор, конечно, был условный, предложили трёх существ – Мужчину, женщину и собаку. И он выбрал женщину. Точную информацию о ней он должен собрать на месте в процессе контакта с субъектом.
Получив необходимые документы и данные о местонахождении и предназначении переданной в его попечительство женщины. И взяв некоторые талисманы и атребуты, для магических ритуалов, а также молитвенник, чтобы скрасить пребывание на Земле. Он наконец двинулся к краю облака. Первый шаг над бездной было сделать довольно страшновато. Хотя он и был не виден, для глаз земных жителей и неосязаем, но сама причастность к таинствам выживания в незащищённом мире пугала его жестокостью естественного отбора и постоянно нависшей опасностью таившейся за каждым выступом скалы или земным деревом и в то же время манила его подтвердить или опровергнуть свои домыслы, свои затаённые скупые подозрения..
Наконец собравшись с силами и слившись духовно с предстоящей переменой устоявшейся райской однообразной жизни, он наконец сделал шаг вниз в бездну, навстречу пугающему неведомому миру. Расправив крылья и поймав первые потоки земного воздуха и игру потоков его ветра. Слегка испугавшись и стараясь не кувыркнуться как примитивный земной камень, он спланировал туда, куда его загнали потоки ветра. Внизу был сплошной девственный лес. И тут он почему-то вспомнил Адама и Еву, и на секунду представил их состояние, как им было страшно обживать этот манящий и пугающий неизвестностью мир.
Олени испуганно подняли головы в небо, когда услышали неясный шум в кроне огромной сосны, но на дереве никого не было, и они настороженно замерли, вслушиваясь в лесную тишину. Ангел не жив, не мёртв замер на ветке, уколовшись колючками хвои и с превеликим любопытством смотрел на прекрасных животных. В раю олени тоже были, но они больше походили на каких то сказочных персонажей, чем на этих диких закалённых жизнью земных существ. Он чувствовал их запах, запах пота полный адреналина, готового в любую секунду сорвать их с места и унести в дальние дали, подальше от чьих-нибудь глаз.
Он начал осматривать округу и вдруг его привлекло едва заметное движение в кустах невдалеке от оленей. Внимательно присмотревшись, он увидел волка, и в доли секунды их глаза встретились, заставив Ангела вздрогнуть под напором глаз хищника.
Стадо оленей, почуяв движение воздуха от невидимых крыльев, сорвалось и исчезло в лесных зарослях и волкам лишь осталось покинуть место засады и выйти на поляну, чтобы хотя бы обнюхать следы оленей, охота на которых не увенчалась успехом.
Волки были очень худые, сквозь их бока можно было даже не зрячему, сосчитать выступающие рёбра. Побегав, по поляне, они послушно отправились по следу стада оленей, вновь и вновь испытывать свою судьбу земной безжалостной лотереи, убить или умереть самим. И лишь один не двинулся вслед за стаей, он остался лежать на заснеженной поляне. Он был слишком слаб и возможно ранен, ибо рядом ним на снегу виднелись розоватые пятна похожие на размазанные кровавые разводы. Наверное олени были его последней надеждой, земная рулетка была остановлена не в то время и не в том месте не оставив ему шанса продолжить жестокий земной путь. Он смотрел в глаза ангела и уже почти видел его. Душа волка уже металась между землёй и небом, пытаясь найти своё вечное пристанище. Бедный Ангел безнадёжно понял, что это он виноват в смерти этого земного существа, отобрав по неосторожности его последнюю волчью надежду. Он не знал, что это было с ним, но он плакал. Ему было не понятно, какие-то непослушные капли солоноватой жидкости, не повинуясь ему, почти ручьём, текли из его глаз, такого за всю его вечность не было. Он не знал кто ему этот безжалостный хищник, возможно первое земное существо, бесстрашно заглянувшее в его глаза. И это была его первая за его небесное и земное житиё бытие и существование клятва, это была клятва о том, что он никогда, никогда за свою вечность не вмешается в дела смертных, как бы это для него тяжело не было. Он закрыл глаза умершего волка, встряхнул снег со своих белых крыльев и взмыл вверх над замерзшим зелёным лесом в более привычную стихию бездонное небо.
И стал спускаться всё ниже и ниже, чувствуя тепло исходящее из огромной долины, будто спрятанной за белоснежными туманными облаками между заснеженных, покрытых лесом гор, укутанных в пелену земных туч.
Ему нужно было найти на планете земля город с достаточно странным названием Ростов на-Дону. Он вытащил из своих небесных одежд, некое приспособление, которое предназначалось для поиска нужного объекта, нажал нечто, подобие кнопки и из ближайшего облака сформировалась приёмная тарелка, как проводник торсионных сигналов. Люди такие тарелки часто замечали в небе и приписывали их к каким то неземным цивилизациям. Их достаточно сложно было скрыть от земного мира, да и энергозатратно, поэтому на верху закрыли на это глаза и подкинули на землю парочку имитационных фактов подтверждающих пришествие пришельцев. Это была идеальная ширма для небесной обители, ибо земных жителей можно было держать только в страхе и неведении. В противном случае все бы бросились на небо за запретными плодами, чтобы познать знания Богов. На некоторое мгновение он был шокирован, неизвестная огромная птица на туловище которой было написано МИГ 21 вдруг пролетела совсем рядом и обдала его таким жаром, что он почти кубарем спустился к лесу и забыв выключить поисковое устройство полетел в сторону где над горизонтом проходило свою сферу раскалённое солнце. Потом он вспомнил о тарелке, забытой им. Как работают все эти приспособления, ангелы не знали, он лишь знал, что эти приспособления моделировали из молекул воды суперкомпьютеры, использующие гравитацию как питание, а время, которое исчисляли жители земли, как программу для поиска информации. Он нажал на кнопку чтобы растворить облака и убрать тарелку, но что потом произошло , одному создателю известно, да кто он просто ангел, таких много. И всё что он смог сделать это просто полетел дальше, дальше от этого места, дальше от проблем, дальше на Юг, где сияло солнце. Он летел и испытывал неясное чувство страха, на небе всё было проще, он делал то, чему его научили, а здесь опыт приходил только через опыт ошибок и трудностей. И ему опять почему-то захотелось назад, в свой райский мир, к своим учётным книгам и созерцанию непонятного мира с высоты полёта мысли. Земная же лотерея ему казалась проигрышной, ибо не имела логики заповедей, внушённой ему за вечность. Но в кармане его лежал билет, данной ему на один земной срок, и он полетел дальше.
ЧАСТЬ _ 2
Испытатель судьбы.
Новый русский спрашивает своего шестилетнего сына,
-Что хочешь на свой день рождения сынок?
-Пап, а что можно?
-Да всё, сынок, что не пожелаешь, хоть весь мир в кармане!
-Ну, хорошо! Малыш скривил задумчивую мину и сказал,
пап, хочу конька горбунка!?
Отец, вытаращив глаза, взмолился.
-Пощади сыночек!? Хочешь шестисотый? Хочешь, наконец дворец с царевной вместе?
Но сынок, не приклонен. Попытались подсунуть верблюда, номер не проканал. Пони с накладным горбом тоже.
И так каждый день рождения, сынок требовал конька горбунка.
Так прошло много лет. Отца убили в бандитской разборке, сыну уже стукнуло двадцать лет. И вот однажды к нему присылают огромную посылку, исполнение заказа, от какой то генетической лаборатории. Выполненный заказ – конёк горбунок.
И именно в этот момент папаша просыпался, после сумасшедшего сна, который его постоянно преследовал. Он вытирал пот со лба и думал ё маё, да чем же я провинился перед богом, ведь жил нормально как все по понятиям. И после каждого такого сна он посылал дела ко всем чертям, сажал сына на свой тарантас и предавался детству, выполняя все капризы малыша. Вздрагивая при каждой его просьбе. Ну, а вдруг потребует конька?! И вот однажды, когда они колесили по просёлочным дорогам окраины города, сынок вдруг закричал.
-Ого какие уши! Пап, пап? Гля какая лопуха? Пап, да это настоящая лапландия! Пап, а Пап, купи мне её?!
-Где, что? Отец невольно вздрогнул.
-Да вон собака!
-Да ты охренел, что ли!? Это же дворняга!?
-Пап, зато какие уши!? Скажу, что ты привез её из Америки?! Скажу, миллион стоит, ведь не у кого, а папа?! Лопуха, Лопуха закричал маленький очкарик. Собачка обернулась и приветливо помахала хвостом, её действительно так звали, только поласковей – Лопуша.
А потом быстро бросилась навстречу, но явно не для того, чтобы быть обласканной, или получить лакомство, а всего лишь для того, чтобы со смаком облаять шестисотый мерс.
Но рулетка земной лотереи распорядилась иначе.
Через два дня, маленький новый русский очкарик, вышел на прогулку с маленькой рыжеватой собачкой, с большими полустоячими ушами. Его окружили друзья с большущими ротвейлерами и мохнатыми афганскими борзыми и с любопытством стали рассматривать новую неизвестную породу.
-Из Лапландии?
-Из Лапландии. Там, у них, у всех такие большие ухи!
Собаки с недоверием обнюхивали перепуганную Лопуху, а хозяин, маленький очкарик сиял от счастья, чинно вышагивая с нею, между пылающих завистью притихших друзей.
Кормили новые русские её на убой. Правда мытьё и купание с противно пахнущим раствором ей явно не понравилось и Лопуха пыталась легонько куснуть, засунувших её в тазик с пенной жидкостью, которая жгла глаза и забивала нос. Но номер не прошёл, и она была высушена под каким то аппаратом, из которого дул горячий воздух и облачена в непонятное одеяние, которое люди называли комбинезон. Такая постановка вопроса пребывания в новом пристанище, Лопухе явно не понравилась. Но она периодически успокаивала себя, ладно, поживу пару месяцев отъемся, а потом сбегу. Но, всё же объевшись на третий день и обгадив семейный ковёр, она укоротила свой срок пребывания и была изгнана главой семейства, с позором. А маленький очкарик уже не проявлял должного внимания к её персоне, ибо в доме появился огромный аквариум с заморскими рыбами.
На улице бывшей новой русской дворняге сразу же не повезло. Она была поймана двумя школьниками. Юные предприниматели тут же продали её двум подвыпившим интеллигентам за две сигареты и пол кружки пива, пересказав им только, что услышанную на уроке историю о теории Эйнштейна и искривлении в пространстве,
выдав Лопуху за Лайку посланную, вместо человека, когда-то в космическое пространство. Интеллигенты тут же провели свой эксперимент, проверив, чем космические собаки питаются, и были явно удивлены, с какой скоростью исчезают во рту космической пришелицы сардельки. Правда, брать Лопуху домой они не стали, лишь сняли с неё комбинезон, как доказательство причастности к инопланетному разуму, и для домашнего отчета о потерянном времени в пивной. Чем Лопуху осчастливили до умопомрачения, дав вздохнуть без одежды полной грудью. Получив свободу рыжая тявкнула им на своём собачьем языке спасибо, махнула до свидание хвостом и была такова.
Пришлось немало потрудиться, чтобы отвоевать своё место под солнцем, ибо нужно было примкнуть к какой-нибудь собачьей стае, Одиночек в собачьей среде не любят, ибо здесь тоже, как и у людей царит своя иерархия. Тут каждый должен выполнять свой долг службы согласно занятому в разборках положению, но у Лопухи было, правда небольшое преимущество, она была самкой, а к самкам бродячие псы относились более благосклонно. Поэтому бывшая новая русская барбоска решила пожить, какой то период в одиночестве, дабы, не спеша выбрать достойную стаю, приближенную к кухне, или на крайний случай к роскошной мусорке. Так она чисто случайным образом попала на территорию небольшого зоопарка и разместилась в вольере с красочной надписью –«КРАСНЫЙ ВОЛК». Сам же хозяин вольера, был занесён в такого же, как сам цвета книгу и отсутствовал по уважительной причине, ввиду нехватки денег на его содержание и приобретение. И новоиспечённую, красную волчицу кормили сердобольные посетители, кстати, не удивляясь виду занесённого в красную книгу волка, а выражая сожаление по поводу ошейника на его шее и сравнительно небольшой размер. Они явно чувствовали, что на волке экономят.
По вечерам же, когда зоопарк закрывался, рыжая бегала в старый летний кинотеатр, под открытым небом. Кроме небольшой издержки, отдавленных лап, были и явные преимущества. Добропорядочные граждане периодически подкармливали её попкорном, семечками и конфетами, когда она гипнотизировала их глаза и тихонечко повизгивала, мешая смотреть сентиментальные мелодрамы или же целоваться.
Лопуха научилась вычислять конец сеанса, и дабы не быть растоптанной в людской давке потихоньку ретировалась в своё новое убежище, отоспаться, чтобы занять ранним утром хлебное место красного волка и переварить разбухший в желудке попкорн. Но к концу месяца случилось непредвиденное, она была изгнана из прибыльного места, наконец-то отошедшим от очередного запоя ветеринаром Жорой. Но Лопуха зла на него не имела, пьяным он был очень добрым и частенько помогал сам Лопухе, чем мог, деля свою скудную закуску и лаская её рыжую шевелюру. Говорили, что он сам частенько ночевал в соседнем вольере с мене экзотической надписью ЛОСЬ. Правда самого лося Лопуха никогда не видела, но лишь слышала его храп и трёхэтажный мат, но возможно, что это матерился сам ветеринар Жора. И тут Лопуха по своему собачьему разумению поняла,
Что вряд ли стоит задерживаться в этом маленьком городке, нужно найти, что-то посолиднее, чтобы был какой-то размах для деятельности и место для её неуёмного творчества в покорении непознанных истин земной жизни. И она не стала долго размышлять, выбежала на дорогу и побежала в ту сторону, откуда пока еще палило уходящего лета солнце. Сейчас её родина должна быть там, где теплее и где можно переждать приближающуюся зиму, а о ней то Лопуха знала не понаслышке многое.
ЧАСТЬ 3 СПУТНИЦА.
Он уже долго летел над этой неизведанной землёй и восхищался её не совершенностью, в то же время продуманностью её непонятного пути с её безумными законами. Там издалёка из неземного рая, она напоминала рулетку, крутящуюся на своей оси и воздающую каждому существу этой планеты свой маленький миг времени под солнцем.
Свою надежду на будущее в их коротком веке, свой билет счастья, с примесями горести и напастей.
Он уже проделал долгий путь, и невероятно устал, ибо воздушная среда была не схожа с райской. Бесконечные крутящиеся потоки воздуха закручивали его нетренированные крылья и мешали лететь в нужном направлении, а нестерпимое палящее солнце, так нещадно палило, что его невидимое тело переливалось в лучах, и он был похож на маленькую перламутровую тучку, летящую по небу против ветра. И это после того как он познал мороз севера и его обжигающий иней, ложащийся мутным туманом на его белые крылья, не привыкшие к холоду. Контраст земной погоды он не мог понять, ведь там наверху всегда было комфортно, он, конечно, слышал о жаре и холоде, но почувствовав это, воспринял всё иначе. С примесью страха, безнадёжности и безысходности.
И вот тут то, взглянув вниз, он увидел бегущую по дороге маленькую рыжую собачку.
У неё были короткие ноги и длиннющие, слегка приподнятые уши. Собака неслась вприпрыжку по пыльной петляющей дороге, то, переходя на аллюр, то подпрыгивая на ходу и при всём при этом мотала головой и ушами. Казалось, что собачка танцует некий ей только известный танец и в такт что-то бормочет. Ангел спустился пониже, чтобы рассмотреть её и услышать, что же там рыжая лопочет.
-У попа была собака, - пела лопушистая, подпрыгивая и приплясывая.
Он её любил. – и опять –У попа была собака, она съела кусок сала, он её убил!
Собачка так была увлечена своим пением, что казалось, что она просто скачет и вокруг никого и ничего не замечает. Но когда невидимый и недосягаемый небесный гость спустился с неба на дорогу рядом с рыжей, та вдруг остановилась, как вкопанная,
как будто заподозрив присутствие чего-то, она тут же замолчала и двинулась в сторону ангела. Небесный гость застыл в немом оцепенении. Обходя его кругом и принюхиваясь, она смотрела прямо ему в глаза, как будто, он был видим, она явно его почуяла и как то вычислила своим собачьим чутьём. Потом, не отрывая взгляда, вдруг зарычала, ангел весь скукожился и обмер. Нет, он не испугался эту собачку, он просто тоже что-то почувствовал своим небесным чутьём, причастность, к какой то неясной тайне и то, что эта собачка не просто так перешла его далёкий путь. Но рыжая, вдруг подскочила и снова понеслась по пыльной дороге приплясывая и подскакивая.
-У попа была собака, - снова услышал ангел.
Спешить было явно некуда, нужно было, чтобы отдохнули крылья, перед новым долгим перелётом, да и размять ноги совсем не лишнее дело, ведь по земле придется шляться целый век. И немаловажно не только приучить себя к трудности, но и получить множество мелкой информации для более быстрого ознакомления с тонкостями земного мира. Поэтому ангел пристроился вслед за рыжей собачкой, продумывая свои дальнейшие действия. Он так увлёкся своими мечтаньями, что не заметил, как рыжая, обогнув большой куст шиповника у дороги, вдруг исчезла. Он оглянулся и в ужасе увидел, что рыжая, стоит сзади него и смотрит ему прямо в глаза. Ангел, познавший страх только здесь на земле, от неожиданности обмер. Лопуха медленно приблизилась к нему и с опаской, протянув свою остроносую мордочку, обнюхала его и вдруг, прикрыв, нос лапой, расчихалась.
-Я покрылся пылью и стал видимым, понял ангел. Он взмахнул крыльями, обдав, собачку облаком пыли и отлетел на обочину.
И снова они продолжили путь по петляющей дороге. Ангел не имел представления, в каком направлении они движутся, а просто доверился провидению, что этот путь всё равно куда-то выведет. Не могла же, рыжая, бежать неизвестно куда, наверняка этот путь ей был знаком и когда-нибудь куда-то их выведет к человеческому жилью, там можно и переночевать, набраться сил и трезво, без спешки, обдумать дальнейшие действия.
Жар солнца куда-то непонятно исчез, а всё небо покрылось тёмными тучами, и косые струи земного дождя полетели с неба превращая пыльную дорогу в большой поток мутной жидкости. Ангел никогда не видел дождя, только слышал о нём. Ибо на небе всё происходило само собой по непонятной технологии, твердь увлажнялась фонтанами, которые били из-под грунта. Рыжая, вдруг резко прибавила ходу, завидев одинокую скалу, выступающую из обочины дороги и спряталась под её нависшую часть, укрывшись от сильных струй дождя. А что оставалось ангелу? Он понял, что промокает до костей, и он влез под выступ скалы рядом с Лопухой.
ЧАСТЬ 4 Л О П У Х А.
Косой дождь попадал на шерсть и подмачивал её и холодный ветер пронизывал тело рыжей путешественницы. Она поджала к себе свой пушистый хвост, прикрывшись ним, как одеялом. Она спрятала свой собачий нос в густую шерсть и собралась задремать, как вдруг под скалу вошло непонятное Лопухе существо. Дед, как дед, только на спине его возвышались мокрые белые крылья.
-Ты кто? – зарычала Лопуха. Я, таких, не видела.
--Я ангел, - сказало существо.
-А кто такой ангел? – спросила она.
-Я тот, кто помогает найти свой жизненный путь.
-Слушай. Как там тебя зовут, ангел? А желания ты случайно не исполняешь? Я бы от тарелочки с колбасой явно не отказалась. – промямлила Лопуха, облизнувшись.
-Да нет, я не джин, я помогаю только в душевных проблемах, подсказывая нужный путь.
-Странный ты. – лепетала Лопуха, облизывая с шерсти холодные дождинки. А чего за мной шляешься?
-Да я просто попутчик, лечу по своим делам.
-Вот бы мне крылья, не дашь на прокат? Я бы сейчас в два счёта облетела все нужные места и у нас бы, было море колбасы.
-А что такое вообще-то колбаса?
-Колбаса? – Лопуха в ужасе вытаращила глаза на небесного гостя и провела с ним целую лекцию о преимуществе данного продукта в земных условиях. Оказалось, что её существует множество сортов и каждый сорт вкуснее другого. И что это в тысячу раз вкуснее найденных на дороге косточек, которые служат не для лакомства, а чтобы просто набить плачущий желудок, который постоянно требует пищи. Ангел из рассказа Лопухи ничего не понял, но по её мнению сделал вывод, что колбаса вкусно пахнет и это круто.
Но так, как колбасы не было в наличии, то пришлось лопушистой поверить на слово. Лопуха ещё долго рассказывала, о различных, земных вкусностях, остатки которых хранятся на любой элитной свалке, но ангел её уже не слышал. Ему снился рай, с умиротворённой обстановкой, ангелы в белых одеяниях, вечно, цветущие деревья и стол, накрытый небесными яствами, а в середине огромный кусок Лопухиной колбасы, украшенный мятыми бумагами и пыльными косточками. Проснулся ангел от непонятного ощущения, что-то мокрое и шершавое тёрло его щеку, открыв глаза, он увидел большой розовый язык рыжей. Он отдёрнулся, - Ты, что, хочешь меня съесть? Крикнул он, протерев мутные, заспанные глаза кулаками.
-Сбрендил, что ли пернатый, я бужу тебя так ласково, пора идти, не выберемся за сутки к человеческому жилью, ведь подохнем, с голода. Пошли!
-Ангел встал, и они вновь побрели по теперь уже мокрой дороге. Грязь большими комками налипала на уставшие, не отдохнувшие за ночь ноги. Хорошо, хоть в раю грязи нет, подумал ангел. Домой бы сейчас. Лопуха же напротив снова неслась вприпрыжку и пела ту же самую песню. – У попа была собака…
-Неймётся ей, - думал ангел. Конечно, можно было вспорхнуть в синее небо и полететь,
в солнечную сторону, но он себя успокаивал. – Успею, во всяком случае, спутница хоть чему-то научит в премудростях земной жизни, как-никак что-нибудь да пригодится.
За длинный переход через равнину, Лопуха сильно отощала. Тяжёлое дыхание, спирал подтянутый к позвоночнику желудок. Хотя были и преимущества, была некая лёгкость,
Лапы сами несли её вперёд, а голод подгонял ещё быстрее и она буквально летела по дороге, еле успевая переставлять онемевшие лапы. Ангел едва плёлся сзади, удивляясь собачьей выносливости. И тут Лопуха почуяла невдалеке запах человека, коров и навоза. Она осторожно подкралась к подворью с ветреной стороны, чтобы местные собаки не учуяли её запах. Она заметила женщину, которая доила корову, белые струи молока с шумом скользили в металлическое ведро, и тут рыжая почувствовала, как её безжизненный желудок ожил и потребовал к себе внимания.
-Слушай, - тявкнула Лопуха ангелу.
Выручи, а? Пошуми во дворе, отвлеки тётку! Тебя ведь всё равно никто не увидит?
-Нет, не проси – и небесный спутник отвернулся.
Лопуха лизнула крыло. – Помру я, не дойду, надо попить. И опять вопросительно посмотрела на ангела.
И тут запричитал ангел – Ну, что за жизнь? Ведь грешно же. И снова перед ним стояли глаза умирающего волка. Лопуха слышала, как заскрежетали его небесные зубы, ангел вспорхнул и полетел на подворье, а через несколько секунд, раздался грохот пустых вёдер и визг поросёнка.
Женщина вылезла из под коровы и видимо пошла, проверить, что же там стряслось.
Лопуха такого вкусного молока никогда не пила, она бы не остановилась, пока не опорожнила бы всё ведро. Но корова учуяла запах чужой собаки и так лягнула ногой, что ведро вместе с Лопухой отлетело, чёрт знает, куда и рыжей пришлось, как можно быстрей сматывать удочки, спасая свою шкуру. Ибо стая злобных сторожевых псов вычислила вора и готова была учинить самосуд. Только через километр, она остановилась, чтобы перевести дух и убедиться, что преследователи отстали. Лопуха прилегла небольшой холмик, и только сейчас она почувствовала боль в боку и запах крови. Она повернула голову, это была её кровь, она сочилась из под шерсти капая на просохшую землю.
Ангел метался в поисках рыжей и с трудом обнаружил её лежащую с высунутым языком на небольшом холмике. Подлетев поближе, он увидел, что она ещё дышит. И опять он становится виновником смерти живого существа, ну зачем он согласился на собачьи уговоры? А вокруг уже собралась стая ворон, зорко следящих за умирающей бедной собачкой, и они всё ближе и ближе подходили к жертве, земной твари. И только ангел собрался прогнать незваных падальщиков, как вдруг рыжая взорвалась как пружина и метнулась в сторону пернатых хищников. И через долю секунды, одна из серых ворон, с карканьем, трепыхалась в зубах Лопухи.
-Коварная выл ангел! А я грешным делом поверил, что ты умираешь! Хотел тебя лечить травами. У-у-у-у- завывал ангел.
-Лучшее лекарство, это еда тявкала Лопуха – Это у вас там, на небе хихоньки-хаханьки.
А у нас кто кого, не я бы её, она бы позавтракала мной.
-Всё равно это не честно, - завывал ангел.
-Бестолковый ты! Уж если человек произошёл от обезьяны, как утверждают наши учёные.
То ангелы от курицы. У тебя совсем нет мозгов!
-С чего ты взяла?
-Кудкудачешь много. Я вот подкреплюсь и поймаю оленя, целый месяц его буду есть, не сходя с этого места. Сытый, голодного не разумеет. Собака без жрачки это, это. Лопуха выплюнула воронье перо. – Это как ангел без крыльев.
-Да откуда ты знаешь, что такое крылья, ты ведь никогда не летала?
-Как же не летала, рявкала рыжая, - зализывая окровавленный бок. Два часа назад, вместе с бабкиным ведром. Закусить бы сейчас для полноты счастья – и рыжая сунула свой нос в ближайший кустарник. Среди ветвей плёлся виноград и переспевшие слегка подгнившие кисти весели в потаённых местах, не обнаруженные другими любителями сочных ягод.
И Лопуха, громко чавкая, стала есть янтарные слезинки. Настроение в считанные минуты заметно улучшилось, и она уже вприпрыжку помчалась по тропинке к заветной дороге жизни, на которую она возлагала все свои надежды. И было ощущение, какого то веселья и эйфории. Такое ощущение она испытывала только раз в жизни, когда однажды, с голодухи, съела хлеб смоченный доброжелателями из какой то бутылки, жидкостью, которую люди называли самогон.
-Скажи, - спросила Лопуха. – Чего ты за мной таскаешься?
-Не твоё собачье дело! – провыл ангел.
-Ещё потаскаешься за мной пару дней и точно станешь человеком.
Я тебя научу всяким словечкам, -затявкала прищурив глаза рыжая бестия.
Ангел остановился, упал на колени и стал молиться полушёпотом, то поднимая взгляд в небеса, то роняя его до самой земли.
-Нужен ты там наверху тысячу лет. – зевнув и сладко потянувшись, пролепетала рыжая.
-Отстань, -брякнул ангел и продолжил, с точки зрения Лопухи безнадёжное дело.
-Попрошу не затыкать честным собакам рот! А зачем ангелам рот? Мне вот нужен, чтобы есть, да лаять. А тебе, чтобы молиться?
Зря ты отказался есть ворону, жестковата правда, но какой я испытала кайф от тушки трёхсотлетней птички. Может, ты не ел её из солидарности, потому, что у неё крылья, как у тебя. Ладно, не комплексуй, я там тебе оставила лапки, можешь слетать и догрызть, самый смак.
Тут ангел обнаружил ещё одно предназначение рта, сквозь рвотные позывы он поливал Лопуху словечками, которым она уже его обучила.
-Сам ты собака серая, сам лисий потрох, сам ты библейский пивень, -оттявкивалась рыжая.- Слыш, пернатый, а у тебя папа кто?
-Да вот, замялся ангел, у нас у всех один отец – создатель.
-Всё ясно, безотцовщина, - вопила Лопуха.
-Ты сама-то, своего знала?
-Да у меня, да мой папа был первый барбос на всю округу, у него был самый видный хвост и самые большие лапы.
Это он тебя научил ворон ловить?
-Нет, но он меня научил ловить мышей и бесхвостых ангелов и бросилась, за пернатым яростно клацая зубами.
Тот по быстрому взлетел на дерево и дразнил Лопуху, пока под ним не обломился сук.
Рыжая пытаясь сдержать смех в оскале кинулась догонять свой хвост и при этом громко вопила. – Сам ты небесный прихвостень, пузатая кукушка.
Ангел замолчал и заплакал. И когда Лопуха подошла к нему и лизнула в щёку, он ещё больше зарыдал.
-Ты плачешь совсем как человек, сказала она.
Но он уже ничего не слышал, его крылья несли вдали неба. Он ничего не мог понять, слёзы текли ручьями из глаз второй раз за всю его вечность. Так он метался по небу целый час, потки воздуха, высушивали текущие слезы, а снизу доносился лай Лопухи, которая просила простить её и умоляла спуститься вниз. К вечеру ангел заметил, что Лопуха заглядывается на летающих в небе ворон, он спустился вниз, влез в малинник и занялся сбором лесных ягод. Малина была очень мелкая и уже подсохшая, но ему удалось насобирать несколько пригоршней лесной красавицы. Такая же малина, но намного крупнее была и в раю, люди иногда тайком срывали ягоды и ели, ну, а ангелы хранители делали вид, что не замечают. Они понимали, что люди есть люди и земное воспитание это не небесная семинария. Ангел ссыпал малину на ближайший пенёк и стал искать, куда подевалась Лопуха. Рыжая же, сидела на поляне и сладко зевала, ежесекундно облизываясь. Ангел в ужасе поднял глаза на небо и стал пересчитывать ворон.
-Лопуха, ты кого съела?
-Рыжая заикаясь тявкала –Ко-лоб-ка, колобка-ка-ка.
-Какого такого колобка? Это, что ещё за зверь?
И тут Лопуха стала рассказывать случайно услышанную детскую сказку. Но когда ангел нашёл в траве заячьи уши, всё стало на свои места.
-Я случайно съела колобка вместе с зайцем! – призналась рыжая. – Глупый ты ангел, кто же тебе крылья дал-то? Собаки не едят малину, они хищники, они питаются мясом и костями, так мы устроены твоим создателем.
-Ну, а что мне теперь делать с малиной? – Спросил ангел.
-А ничего ответила Лопуха. Вдруг, какие птички захотят малинки. Я тут подремлю возле пенька.
-Ну, уж нет! Я в этом не участвую! – и ангел смёл малину с пенька взмахом крыла на землю.
-Зря ты так, - тявкала рыжая. Я ведь не волк и ловлю живность только когда голодна. А партнёру нужно доверять.
-Да тебе доверяй! Того и гляди, меня, слопаешь! И вообще ты должна Лопуха относиться ко мне с уважением, я ведь старше тебя, - всхлипнул ангел.
-Насколько, - с ехидством тявкнула Лопуха.
-Да на вечность.
-Так ты родной ископаемое, динозавр, с крыльями. Предупреждать надо, а то и гляди не я тебя, а ты меня ненароком оприходуешь.
Ангел почувствовал, что вскипает от ярости. Какая-то лопухая однодневка учила жизни его, Ангела, прожившего целую вечность и не где-нибудь, а на небе, в святая, святых, божьей обители.
-Фи, - тявкала рыжая. Вот объясни мне, какого ляда ты за мной таскаешься? Чтобы мешать ловить ворон? Давишь на честную собачью совесть!? Чего-то там проповедуешь? Вербуешь, что ли? А-а-а-а, я поняла, затявкала рыжая, - Ты шпиён из не нашего света, собак переманиваешь охранять ваш рай?! Да-да-да, заверезжала Лопуха, так оно и есть и если ты честный Ангел, то должен сейчас же в этом признаться.
-Не богохульствуй, покайся, - завопил Ангел. Ты, что же тварь земная не уверуешь в нашего создателя?
-Фи, - фыркнула рыжая. Мне в бога уверовать некогда, он мне ворон ловить не будет, а без жратухи того и гляди лапы откинешь, а там у вас на небе, небось и мусорок нет, так, что я лучше на земле съем все мои положенные косточки, а уж там, коли туда придётся попасть и займусь богоугодничеством.
-Нет, ты не права, божья тварь, - пытался вразумить её Ангел.
-Сам ты тварь, божий посредник. Вали-ка ты в свой рай и не мути наше житиё бытиё.
Видала я здесь один рай, в псих больнице. Там все были Ангелы да Боги. Я у них суп съела, с какими-то таблетками. Знаешь, какие они ангелочки под кайфом? Вылитые святые!
-А что было потом?
-А потом суп с котом! А потом я долго не могла вытащить из сан машины двух собаколовов. Но скаты я им попрокусывала. Аж вспомнить страшно, сила была тигриная.
Я в религии натасканная. Жила под мостом с бомжами, там такие баталии каждый вечер с перепоя. И каждый, не чета тебе или академик или профессор, это не твоя там церковно приходская восьмилетка, учёные умы. А у тебя, кроме крыльев и отсутствия ума доказательств к причастности к небу, нет!!!
И к тому же, - задумавшись, сказала Лопуха. Однажды я забегала к Богу в церковь, с голодухи. Хотела выпросить косточку на пропитание, - Вот, - она вытянула назад правую заднюю ногу. – Вот, по этой кости и получила костылём.
-Когда спёрла у попа сало? – Взвизгнул заметно повеселевший ангел.
-Нет, - рявкнула Лопуха, - поп сам съел сало и притом в великий пост.
-А за что же?
-Да за свечки.
-Ты съела свечки? - ангел даже съёжился.
-Ну, когда мне их было вытаскивать из торта?!
-Ты, Лопуха упёрла церковный каравай?
-Да, был грех, вместе со скатертью. И отдать должное, если бы торт не был залит огненной водой, я бы не уснула под алтарём.
-А что было дальше?
-Что, что! Поп проснулся раньше меня, хотел было согрешить и опрокинуть стакашку, да закусить караваем, а тут такие дела, свечек даже не осталось!
И вдруг Ангел заметил, как у рыжей округлились глаза, она выхватила из листвы какую-то бумажку и кинулась приплясывать.
Горячий асфальт парил изменчивой дрожащей дымкой. По дороге бежала маленькая красноватая собачка, с большими ушами. В зубах она сжимала стодолларовую купюру. На подъёме появилась длинная голубая фура. Водитель заметил издалека одинокую бегущую собачку.
-Смотри куда забралась, а ведь не припомню, чтобы в ближайших сотню милях было чьё --нибудь жильё. Он притормозил и крикнул.
-Эй лопушистая, садись подвезу. И к его великому изумлению собачка бесстрашно запрыгнула в кабину, видать хозяин её имел машину. Но ещё большее удивление отразилось на лице водителя, когда собачка разжала рот и на сидение упала стодолларовая ассигнация.
-Ну, не фига себе, сказал себе водила, -это явно знак свыше, пора бросать пить. Он вытер пропахшей от пота и масла тряпкой лицо, но ни собачка, ни купюра не исчезли.
-Куда прикажете барышня – спросил водила новую пассажирку?
-Ав! – тявкнула рыжая.
-Понял, - прошептал, перекрестившись, водила и поехал прямо по дороге, ибо другого пути не было.
Через два часа пути водила притормозил в пригороде, какого то города, у небольшой укрытой камышом постройки, на которой красовалась надпись ШАШЛЫЧНЯ
-Представляешь, рассказывал водила хозяину харчевни. Прыгает ко мне в кабину, а в зубах у неё десять долларов.
-Да ладно, врёшь ты всё, такой бумажки даже не бывает!
-Ей Богу! – клянётся водила, подбрасывая Лопухе косточки и жирные кусочки. Рыжая была счастлива, за поганую бумажку, которую люди называли капуста она и доехала, да ещё и перепало отужинать. Иди, поешь, тявкнула Лопуха ангелу, ты таких вкусняков сроду в своём раю не пробовал, но ангел ни под каким предлогом не хотел слетать с крыши фуры, а лишь наблюдал за всеобщим чавканьем и поеданием плоти какого-то неизвестного животного поджаренного на открытом огне в корыте неизвестной забегаловки.
-Вот видишь? Собачка подтявкивает, значит я правду говорю, - тараторил водила.
Хозяин харчевни макнул кусочек лаваша в чачу и бросил лопухе.
-А сэйчас пасмотрым, што ана буэт дэлать, можэт ещо даст нам дэнег. – и все весело заржали. Но Лопуха понюхав лаваш злобно взглянула на хозяина забегаловки и зарычала.
-Што барышня нэ употрэбляешь? Все снова покатились со смеху, а через несколько минут, дружно запели, забыв о существовании рыжей путешественницы.
Когда же ангел слетел с фуры, Лопуха в ужасе застыла, широко вытаращив глаза.
-Мама моя Лопушка, - взвизгнула она! Ты на кого похож? Бес всклокоченный!
Переезд по пыльной дороге на крыше фуры пошёл явно ему не на пользу. Перья, торчало на небесном страннике, в разные стороны, как шерсть у старого, облезшего барбоса.
-Ладно, тявкнула рыжая. Плиз, ваше пернатое высочество, присесть для макияжа. И Лопуха стала старательно своим длинным, таким же как уши языком вылизывать кучерявое чучело и через добрых полчаса, наконец привела небесного гостя в божеский вид. Всклокоченный попугай, дёргался и матерился, при помощи своих небесных молитв, но спутница была непреклонна. Хотя периодически у неё прорывалось желание куснуть этого непоседливого петуха, но всё же рыча и плюясь она закончила своё дело, вылизав его белёсые перья.
-Вот теперь и на Ангела похож, тявкала она помахивая своим пушистым хвостом.
Как ты думаешь Лопуха какой это город?
-Думаю нужный нам город на Дону.
-С чего ты взяла?
-Донской селёдкой пахнет, я её чую за версту. Ладно, нам пора идти, нужно подобрать место для ночлега. И вот ещё что, ты тут поменьше летай пернатый, а то проводов тут много, ненароком убьёт током, это тебе не рай, или под машину угодишь. У вас же там на небе, небось светофоров нет? Лопуха вопросительно посмотрела на перепуганного пернатого, никогда не видевшего трамвая, который с грохотом и шумом пронёсся мимо них, едва не зацепив крылья.
- Держись меня и не пропадёшь. -Уже через час Лопуха нашла Ангелу старенькую изношенную одежду на ближайшей свалке. И Ангел в новом обличии бродяги, со своей спутницей рыжей собачкой заковыляли по притихшему ночному городу.
Ангел с любопытством озирался по сторонам, разглядывая сооружения неведомого ему муравейника, а Лопуха заглядывалась на окна, принюхиваясь и оценивая обстановку, где бы чем поживиться. И вдруг резкий скрип тормозов, раздавшийся сзади них заставил их шарахнуться на обочину, а громкий властный голос заставил вздрогнуть всем телом, от макушки, до замерзших пяток. Лопуха не раз слышала такой голос, да подумала она, дело запахло керосином! Кого-то сейчас будут бить и возможно ногами.
-Эй ты, конь в пальто? Стоять я сказал! Два человека в милицейской форме направились к перепуганному ангелу.
- Документиков конечно нет, а?
- Знаешь, что-то мне его рожа не нравится, начал язвить второй?
-А денежки, деньга есть, а? - продолжал первый.
-А что у него под пальто, ружьё, что ли? А ну-ка, лезай в воронок !
И пока служители порядка заталкивали обалдевшего ангела в патрульную машину, Лопуха прошмыгнула между ног милиционеров в салон автомобиля и спряталась под лавку. Машина лихо сорвалась с места и помчала их по ночному городу.
Через час машина притормозила в самом центре города у небольшого здания, возвышающегося на склоне набережной, среди старинных лачуг.
-Эй, открывай, закричал милиционер, мы вам шахида поймали, чего-то понапрятал под одеждой, в темноте там хрен разберёшь. Он открыл заднюю дверцу патрульной машины и в ужасе вытаращил глаза.
-Мать твою так нечистая сила! Пётр Михайлович, ё п р с т, иди сюда. Второй милиционер подошёл к раскрытой дверце и тоже вытаращился в недоумении. На лавочке вместо шахида, сидела в пальто рыжая собака. Пётр Михайлович, вопросительно посмотрел на напарника?
-Ты кого мудак запихнул вместо оборванца, что за чертовщина. После длинной череды матерных слов, собака была изгнана из кузова воронка, а драная одежда, выброшена на тротуар. Милиционеры ещё долго обсуждали мистическое исчезновение, посаженного ими в кузов машины бомжа и один из них уверял, стуча себя в грудь, что видел под шляпой незнакомца небольшие рожки, выдающие причастность его к миру преисподней.
А в это время, перепуганная Лопуха тащила подальше от распределителя трофейную одежду Ангела. Хозяин же её молча ковылял сзади, совершенно не понимая в чём же его обвинили эти люди в мундирах и тем более, что они от него хотели. Лишь тявканье Лопухи, которая, его торопила убраться подальше от плохого места, отрезвляло его от насевших мыслей и он торопился догнать спасительницу.
Дни неслись чередой. Небесный странник уже вжился в роль бомжа попрошайки и под предводительством Лопухи вечерами клянчил у прохожих подаяние, а потом на скромные гроши они покупали кусочки колбасы. И каждый раз Лопуха требовала испробовать новый сорт. Небесный предводитель хитрой бестией был обучен повадкам слепо-глухо-немого, сама же рыжая играла роль собаки поводыря, лихо громким лаем расчищая ему дорогу. И ещё она так театрально и жалобно подвывала, что все местные бомжи и нищие слёзно завидовали глухо-слухо-немому калеке, считая, что это само небо наградило его такой великолепной помощницей. И старались присоседиться поближе, чтобы заиметь хоть какие-то дивиденды, от выступлений рыжей артистки. А небесный странник из этого сделал свой вывод, что люди на земле с большим состраданием относятся к собакам, чем к своим соплеменникам, ибо деньги чаще всего бросали к лапам Лопухи, нежели в его протянутую руку. Но он успокаивал себя тем, что делает благое дело, помогая выжить в этом жестоком мире земной твари, да и стоял он здесь не просто так, а внимательно вглядывался в прохожих, в надежде встретить ту, из-за которой, он и попал на эту грешную землю.
А когда они с рыжей к полуночи уходили на покой и прятались в заброшенном подвале, ангел в полудрёме предавался мечтам о брошенном им рае и продумывал в радужных красках свои деяния на этой позабытой всеми земле. Лопуха высовывала свою усатую мордочку из полуразрушенного отверстия подвала и театрально задрав нос к верху жалобно выла на Луну.
-Чево воешь на Луну то? Дразнил её Ангел. Ведь там живет один лунный кот.
-Чего? – рычала рыжая. Посмотри, что отражается в моих глазах!?
-Ну, Луна, ну и что?
-А у котов даже Луна в зрачках не живёт, они у них узкие. Темнота! – вопила Лопуха.
Ты даже Тургенева не читал.
-А кто такой Тургенев?
-Не образованная ты птичка! А Павлова ты знаешь? Тот настоящим садистом был. Ой, сколько он загубил нашего брата?! Так вот Тургенев был виртуальным садистом, ещё похлеще Павлова.
-Как это?
-Да так, топил собак в книжках. Книжек тысячи и в каждой по одной собаке. Му-му читал? А-а-а у вас там, кроме Евангелие, ни фига нету. У-у-у деревня!
-Послушай блохастая, откуда ты такая умная?
Лопуха сразу же прекратила чесать себя лапой за ухом и рявкнула,
-Ты вшивый! Ты на кого лаешь? Вот например знаешь, что такое теория Дарвина? Оказывается человек произошёл от сумасшедшей обезьяны! Вот так!
-Как так! – возмущался Ангел. Да сам создатель их ваял из глины.
-Деревня. – тявкала Лопуха. Вот и проговорился, вот и попался. Это Адама Бог ваял из глины, а Еву из живой плоти. Мы женщины народ особенный, нам палец в рот не клади. Да на нас молиться надо.
-Ну, а причём тут теория этого, как его, Дарвина?
-Фи! – взвизгнула рыжая. Ни все, ни все из глины леплены, большинство из обезьян вылупились, эти кость из горла вырвут. А может и глина, попадалась с примесью навоза, сам говорил, что у вас там, в раю олени водятся, да птички райские порхают.
Обиженный Ангел, и разозлённая Лопуха, сначала для порядка улеглись в разных углах подвала, чтобы хоть как-то предаться надвигающему спасительному сну. Но сырость и холод сделали своё доброе дело и скоро они дружно посапывали рядышком, согревая друг друга теплом, своего дрожащего тела. Рыжей бестии снился рай, где на деревьях вместо плодов весели кругляшки колбасы, а ангелу Лопуха летящая в космическом корабле по просторам космоса и еле слышно тявкающая через иллюминатор, что совсем не Гагарин и не Лайка были первыми первопроходцами вселенной, а именно она блохастая дворняга, по прозвищу Лопуша. Она махала своей рыжей лапой и звала Ангела с собой, забросить райскую обитель и ввязаться в её очередную авантюру, отправиться на поиски неземных лакомств, коих в других галактиках видимо невидимо.
ЧАСТЬ 5 МИССИЯ.
Сверкающий дождь лил сплошным полотном мелких крутящихся капелек. Порой казалось, что эти капельки, ударяясь друг об друга издают волшебный хрустальный звук, который слившись в общую массу и смешавшись с эхом перезвона и порывами ветра и создаёт мелодии мира. Ибо только те, кто мог вслушаться, понять и запомнить ноты стихии стал гениален и перевёл гармонию на наш человеческий язык и стал близок многим людям. Она смотрела на эти говорящие капельки, собирающиеся для более мощного эффекта в струйки и на весь отсыревший и припавший к земле мир и шла, шла и шла. Она двигалась в никуда, словно проведение вело её на какую-то очень нужную встречу, навстречу с какой-то неизведанной судьбой. Иногда это необходимо идти в никуда. Это даже нельзя назвать даже прогулкой. Это просто способ убежать от своих мыслей, от надоевшего быта и просто слиться с природой, не чувствовать боли которая частенько подкатывается жгучим комом к горлу, а только ощущать струйки воды и порывы ненастья, и смотреть сквозь окна на суетящихся людей, решающих, казалось бы, для этого момента архиважные проблемы. Она уже продрогла, но домой идти почему-то не хотелось, не хотелось подниматься с так полюбившейся ей набережной по крутому склону и вновь проходить сквозь вечную толпу центрального рынка, не теряющего свой накал даже по вечерам. Но всё же она свернула и стала подниматься вверх по выщербленной местами мостовой, приглядываясь, чтобы не нырнуть в какую-нибудь лужу ловушку, где в лучшем случае по колено, а в худшем даже страшно подумать. Дороги здесь никогда не ремонтировались, а водители же и местные жители знали все ямы в лицо и поэтому, никому до бездорожья не было дела. И вдруг она буквально наткнулась в вечерней мгле на чей-то пронзительный взгляд. Человек стоял молча, протянув руку и просто смотрел в глаза. Даже не понятно, сколько ему было лет, но наверное много. Его обвисшая и видать не по размеру мокрая одежда, выдавала силуэт худощавого старичка со странным горбом на спине. А из под упавших полей шляпы, виднелись седые волосы шевелюры и бороды, по которым стекали струйки искрящейся воды. И усталые молящие глаза с цепким, цепким не старческим взглядом. У ног человека лежала, свернувшись калачиком, небольшая дворняжка.
-Да, - подумала она. Ему, наверное, в тысячу раз хуже чем мне.
Она пошарила в карманах, но денег, как на грех не оказалось, только затёртая конфета, она сунула её в руку старца и сказала. –
-Простите, денег нет.
-Да, что вы, не волнуйтесь. Спасибо вам и за немногое, дай Бог вам за это верного друга.
Она усмехнулась и посмотрев в ноги нищему сказала
-У меня даже нет собаки. Извините! Она развернулась и быстрым шагом пошла прочь.
И то ли в шуме дождя или в порывах ветра ей послышался неясный голос.
-Да будет так!
-Она оглянулась и спросила – Что вы сказали? Но незнакомца уже на месте не было.
Но ей почему-то казалось, что он совсем близко идёт за нею по пятам и снова хочет посмотреть на неё своим сверлящим взглядом. Она вбежала в свой спасительный подъезд и, не дожидаясь лифта, быстро забежала на третий этаж едва, едва не проскочив мимо своей двери, которую она больше знала с другой стороны, покидая квартиру лишь в результате редких прогулок и похода за продуктами. А весь мир, который она познавала из панельной клетки, находился лишь в обзоре створок окна, её маленькой однокомнатной квартиры, да экрана компьютера вводившего её в мир Интернета, виртуальности и бешеного количества ненужной информации.
А в это время, Ангел, научившийся у Лопухи, за короткий срок пребывания на земле, давить на честную собачью совесть, уговаривал рыжую пожить в людской квартире и очаровать своим собачьим обаянием одинокую всеми забытую женщину, в коей Ангел признал объект своей небесной миссии. Рыжая же насмерть упиралась всеми четырьмя лапами, тявкая, что она вольная барбоска и всяких там вытираний лап, шампуней и бантиков не потерпит, но под сильнейшим давлением небесного гостя, наконец, согласилась, ради разведки внедриться в комнатные хоромы на пару дней. А там оценив обстановку выдать свои премудрые собачьи рекомендации по поводу совместных, дальнейших действий.
-Ладно, партнёр, - тявкала рыжая. Ты мне я тебе. Чего для неземного гостя только не сделаешь? И чего тебе неймётся, такое хлебное место прибили? Эх! Непруха!
Ночью ей снился всё тот же старик, он её куда-то звал и почему-то просил съесть её, ту затёртую конфету. Потом, поднимая руки к небу, кричал, да будет всё исполнено!
Разбудил её звонок в дверь. Она потянулась и нехотя встала с кровати. Кого же это принесло в такую рань, думала она. Нырнув в тапочки она бегом добежала до входной двери, открыла непослушный замок, но увы, там никого не было, видно её не дождались.
Она уже хотела закрыть дверь, как вдруг её взгляд случайно упал вниз, на промежуточную лестничную клетку. Там сидела и смотрела прямо на неё небольшая рыженькая собачка, с огромными ушами и пушистым качающимся как маятник хвостом.
-Ты чья? – спросила Вера. Собачка в ответ ещё сильнее завиляла хвостом, при этом своеобразно качая головой. Уши же её оставались в исходном положении и как бы то выпрямлялись, то снова поникали, создавая эффект некой мимической пластики.
-Постой сейчас. Она пошла на кухню и отрезала небольшой кусочек колбасы. На, возьми, поманила она, рыжую гостью. Но собачка не приближалась, а лишь ещё усерднее виляла хвостом. Когда же Вера не выдержала и бросила ей кусочек, лопушистая с визгом убежала вниз по лестнице.
Она закрыла дверь и упала опять на кровать. Вот так! Меня боятся даже собаки. Сказала она громко вслух и почему-то, как сумасшедшая захохотала. Рыжая бестия всё время не выходила у неё из головы. Она теперь проходила мимо двери и невольно прислушивалась, пока однажды явно не услышала какую то непонятную возню на лестничной клетке. Приоткрыв тихонечко дверь, она снова увидела её, перепуганные и жалобные глаза, с опаской поглядывали на Веру, и по всему её виду было заметно, что она готова убежать в любой момент, если воспроизвести резкое движение.
Ну, постой, постой подожди, не убегай! Может, тебя прислал тот ночной старик, чтобы у меня был друг? – Вера невольно вздрогнула от этих слов, вспомнив проникающий взгляд нищего.
Ав,- тявкнула собачка и радостно завиляла хвостом.
Ну, что, давай знакомиться? Меня зовут Вера, а тебя как?
Ав, ав! – тявкала рыжая.
Тебя, наверное, зовут рыжуха? Но нет, нет, постой! У тебя такие большие уши. Может ты Лопуха?
Ав, ав-ав-ав радостно заголосила собачка и вдруг бросилась лизать Верины тапочки.
Ну, что заходи. Или ты побежишь к своему хозяину? Более громко спросила Вера и широко открыла дверь. Ну, скорее думай и выбирай, я же не могу здесь ждать целую вечность?! И к её удивлению рыжая гостья, с некой опаской, принюхиваясь, но всё же вошла в её хоромы. Вера постелила старую затёртую куртку под вешалку, и наложив целую тарелку всякой всячины поставила её к ногам гостьи. Странница попалась на редкость стеснительной и принялась есть, только тогда, когда Вера отошла на некоторое расстояние. Но только хозяйка снова приблизилась, чтобы погладить несчастную, голодную подружку, рыжая зарычала и показала свои белые, совсем не маленькие зубы.
-Да ты посмотри, мы ещё и с характером.
Нахальная гостья, не спеша, посмаковала содержимое тарелки, а потом, потоптавшись и деловито обнюхав старую куртку, улеглась дремать, аккуратно прикрыв своим пушистым хвостом весь бок и мордочку. И только отражение лампочки в двух как бусины чёрных глазах, выдавали её заинтересованный пытливый взгляд, сквозь веер мохнатой собачьей шерсти.
Ну, всё, я больше не нужна? Могу идти? – спросила Вера. Но собачка молча наблюдала через свой хвост, видно явно не понимая, что ещё от неё хотят. Что от неё хочет эта женщина, которая сама не могла понять и вообразить, как ей быть. Ведь за животным нужен уход, гулять наконец. Вера села на кровать и представила одинокую, уже не молодую женщину идущую в никуда, да и ещё с рыжей лопушистой дворняжкой и заплакала.
-Почему она плачет? – думала Лопуха. У неё сколько еды!? Лопуха видела этот огромный, белый ящик из которого веяло не только зимой и холодам, но и всякими там вкусностями, она не чувствовала здесь подвальной сырости, нет ветра и дождя и даже свет горит, чем ни рай? Наверное ей одиноко в этой счастливой эдемовской клетке. Рыжая испуганно подползла к кровати и отперевшись передними лапами на постель, сама не зная почему лизнула несколько раз Верину, пахнущую духами, заплаканную щёку. И тут же пожалела о содеянном.
-Ну, ну-ну! Вот только без телячьих нежностей. Лопушистая, еле вырвалась из объятий хозяйки и зарычала. Она, конечно, хотела сказать Вере, что она собачка вольная и совсем не привыкла, чтобы её вот так бесцеремонно турзучили. Но женщина сама испугалась своего поступка.
-Ой извини, извини, я кажется тебя чуть не придушила, – запричитала Вера. Просто меня вот так не за что, давным-давно никто не целовал. Прости меня и она снова разрыдалась.
А пока хозяйка обливалась слезами, рыжая бестия всласть начесалась, ибо при взгляде Веры она стеснялась, да и дело запахло бы керосином, ванна с въедливой шампуней ей была бы обеспечена. И тут, рыжая, представила себе, намыленного Ангела и от смеха разлаялась. Во, была бы умора. Но потом, снова вспомнив сырой холодный подвал и не привыкшего к земным передрягам небесного гостя, и плачущую претендентку на хозяйку, Лопуха сама заскулила и бросилась лизать Верины ноги. В течении нескольких дней, рыжая квартирантка быстро вникла во вкус квартирной жизни. Освоившись в новом прибежище и выдрессировав новую хозяйку, по времени приёма лакомств, лопушистая, обнаглев, покинула своё лежбище на старой куртке и заняла самое любимое место Веры, старое, мягкое и удобное кресло. И полусонным взглядом наблюдала, как спасительница её живота перебирала клавиши непонятного Лопухе компьютера и пыталась насильно думать. Вот такой, наверно у них рай на небе, также сытно и комфортно и так же наверное стучат ангелы клавишами своих компьютеров подсчитывая грехи человечьего и собачьего мира. Век бы так лежать думала рыжая и мечтать, и не думать. Утром и вечером хозяйка выводила Лопуху во двор по нужде и потребностям, и она иногда видела неясные движения ветвей деревьев и слабый, подвальный запах, исходивший от небесного гостя, но встретиться и поговорить времени не оставалось. Рыжая квартирантка так проникновенно вошла в роль домашнего животного, что выходить из неё совсем не хотелось, тем более, что ванна с шампунем уже была позади.
Но уже через несколько дней у рыжей разведчицы завелся в скромной собачьей душе маленький, ну совсем маленький червячок который ковырялся в в её мохнатом теле и требовал воли, хотел передряг и приключений и молил её вспомнить о своём собачьей доле и неблагодарном, но каким никаким собачьем счастье. Лопуха выла на входную дверь и Вере волей не волей, после долгих просьб и уговоров пришлось выпустить уже полюбившуюся за несколько дней рыжую подружку на улицу. Сначала Вера выходила каждый час и звала её, Лопуха, Лопуха, но после того как в третий раз квартирантка возвратилась к ней домой, царапая и гавкая на входную дверь, Вера успокоилась, но всё равно иногда выглядывала на лестничную клетку, переживая как бы не прозевать лопушистую гостью. Когда Лопуха вернувшись, съедала приготовленную ей порцию разложенной на тарелке еды и удобно устраивалась на её любимом кресле. Вера читала для неё, свои новые сочинения и та виновато подвиливая в нужных местах и паузах своим пушистым хвостом, и казалось, внимательно слушала, совсем не думая задавать глупых вопросов, и тем более снисходить до критики. И всё было бы как обычно, наверное Лопуха со временем стала бы самым прекрасным слушателем и понимателем неугомонной хозяйки. Но однажды она уронила своё внимание, соскочив с кресла, она вдруг навострила уши и, к чему-то прислушиваясь, громко залаяла на стенку.
Лопуша, ну, что с тобой? – Стала успокаивать её Вера.
Но собачка не унималась и опять слегка передохнув, настораживалась и лаяла, явно чего-то услышав за приделами квартиры.
Вера прижала ухо к стенке, но ничего странного не услышала, обыкновенный людской суетливый шум и гомон, раздающийся из близлежащих квартир, многоэтажного дома.
Да хватит, успокойся, нет там никого. Говорила Вера.
Но Лопуха словно сорвавшись с цепи, не унималась, прислушивалась и с визгом царапала стенку сдирая обои.
ЧАСТЬ – 6 ТАЙНА ЗА СТЕНКОЙ.
Лопуха периодически успокаивалась и вновь штурмовала стенку, подбегая к Вере и возвращаясь к ненавистной ей перегородке. Вера взяла чашку приложила её к беспокоящему рыжую месту и стала вслушиваться. Там был действительно какой-то неясный шум, напоминающий гул далёкого морского прибоя, шелеста гальки, под порывом набегающих волн, и всё это чувствовалось так реально, как если бы надеть стерео наушники. И Вера успокоилась бы уже, что там, в чужой квартире играет просто музыка для медитации, но вдруг услышала, как кто-то прислонился к стенке и чьё то сбивчивое дыхание. Она буквально отпрянула, едва не наступив, на Лопуху и тут же услышала ясный шорох какого-то живого существа, которое закряхтело и шумно зашевелилось за стеной. Лопушистая тут же кинулась к ненавистному месту и оглядываясь на хозяйку стала громко облаивать незнакомый звук доносившийся из неизвестной квартиры, скрывающей стеной чью-то тайну. Она металась, между стеной и женщиной, явно призывая к какому-нибудь действию. И тут, Вера набравшись смелости, сильно постучала кулаком в пугающем её месте, а потом тихонько подкравшись и прислонив чашку к стене стала прислушиваться. Но там была тишина, не один близкий шорох не выдавал присутствия кого-то. Обознались, Лопуша!? –обрадовалась Вера и почему-то от этого у неё поднялось настроение, она включила телевизор и стала громко подпевать знакомой эстрадной певице, а потом приподняла Лопуху и закружилась с ней в порыве эйфории, что конечно ружей лисе совсем не понравилось и она напомнила об этом слегка куснув хозяйку. А потом они улеглись спать, и Вера ещё долго прислушивалась к шумам многоэтажки, но испугавшего её звука за стенкой, которое находилось прямо у изголовья кровати, она больше не услышала. А потом неясная тревога, сжимающая её сердце, туманно растаяла, перейдя в глубокий сон. За весь следующий день Вера уже почти забыла о вчерашнем происшествии, да и Лопуха не проявляла к соседней квартире никакого интереса, но когда на следующий день она улеглась в кровать чтобы забыться в сладкой дрёме, она вдруг вновь услышала шорох за стеной. Как будто кто-то подошёл к ней и старается прислушаться к звукам, доносившимся из её квартиры. Она ещё больше сжалась, от испуга, когда вновь услышала звук прибоя, шорох гальки и чьё-то неясное дыхание. Вера тут же посмотрела на Лопуху, ожидая её реакции, но та лишь смотрела на неё ласково повиливая хвостом. Прислонив очень тихо ухо к стене, женщина уже отчетливо почувствовала присутствие кого-то за квартирной переборкой. Потом она долго лежала, успокаивая себя, что никто ведь к ней не забирается, а что там кто-то делает её ни касается, ведь это чужая квартира, и её хозяин волен делать то, что ему вздумается. А может он, так же как и она, просто спит у соседней стенки и ворочается, переживая о своих проблемах, а она глупая дурашка возомнила себе от одиночества бог весть чего. И она почему-то снова развеселилась и громко засмеявшись, тихонько постучала в стенку, выстукивая какую-то мелодию. Тук-тук тук-тук-тук и вдруг шум прекратился.
-А что, испугались, обрадовалась женщина, сознавая чувство подступившей эйфории. Но через минуту звук снова возобновился и показалось даже, что намного усилился. Тут почему-то наступило состояние неясного бешенства, Вера как будто вспомнила детскую обиду, из далёкого прошлого и стала тарабанить уже кулаками.
-Да кто же вы там, что вы от меня хотите? Да дайте же мне, наконец, заснуть, чёрт вас побери?! Звук на мгновение прекратился, а потом снова повторился, явно набирая побольше силы для отместки, что и разрушило последнюю грань Вериного терпения.
Она громко ругалась, едва соблюдая грани литературных выражений, которые в последние годы и так были, неизвестно кем и зачем, безмерно расширены.
-Хам! –воскликнула Вера. А после небольшой паузы, уже более тихо добавила. Или хамка!
Но уже на следующий день, исчерпав словарный запас лёгких матерных слов, она стала громко петь песни, мешая нахальной, неизвестной Барабашке мучить её своими непонятными звуками. Она так была увлечена своим вечерним вокалом, что совсем не видела, как на кресле рыжая дворняга нахально и хитрющее улыбалась, перебирая в башке свой скромные собачьи извилины.
-Всё кричала Вера, завтра же иду в ЖКХ и пишу на вашу квартиру заявление, о вашем бесстыдном поведении и тогда мы посмотрим, кто кого! Ага, вы уже испугались? Так вам и надо, тараторила она.
И звук за стеной действительно стих. После чего хозяйка квартиры, сладко потянувшись, с превеликим удовольствием предалась сну.
В последующие, несколько дней, Вера снова прислушивалась, ожидая возобновление раздражавшего её шума, из соседней квартиры. И ей казалось, что она слышит чьё-то сбивчивое дыхание, но шум морских волн не возобновлялся, как будто по соседству воцарился полный незыблемый штиль.
Тайна за стенкой исчезла, и снова в её мир ворвались тишина и покой, и казалось, нужно было бы радоваться блестящей победе над незнакомыми соседями, но маленькая изюминка неизвестности была съедена прошлым. Она опять смотрела на свой скучный монитор и на Лопуху, лукаво поглядывающую на извращения хозяйки, которая явной неприкрытой ухмылкой ехидно щурилась, помахивая своим пушистым хвостом, влево вправо. Тик-так, тик-так – Наблюдала Вера за рыжей лисой.
-А ты, почему не гавкаешь? Спросила Вера. Втравила меня в авантюру, и хвост умыла?
Лопуха, как бы всё понимая, виновато подползла и лизнула её в руку.
-Я барышня не учёная, чё гавкала, чего царапала, сама не знаю, привиделось.
Вере казалось, что рыжая её прекрасно понимает, но что то из своей собачьей хитрости не дотявкивает, уж слишком виноватый вид и хитрющие глаза.
И тут Вера к своему удивлению и несчастью обнаружила, что она не может заснуть. Тот шум, который её когда-то раздражал, теперь ей нужен, как никакой другой на свете, ибо этот звук был предназначен для неё, а не для кого-то другого. Пусть знак вражды, но хоть какой то сигнал извне.
Ну, что ты, враг мой? – ныла Вера. Расскажи о нём Лопуха, ты наверно его знаешь?
Но псиная каналья, уже чинно и сладко дремала на её незаконно занятом кресле.
Вера опять и опять вслушивалась в монотонный шум улицы, гам и возню соседей в примыкающих квартирах и ловила всеми своими чувствами, тот монотонный звук, проникший в её душу, из-за ставшей уже родной ей стены. Она снова и снова прокручивала в своей памяти, то стихающий, то убегающий вдаль шорох волн сказочного виртуального моря, там за стеной. И ей казалось, что морская стихия входила в резонанс с её душой и сердцем, сжимая в сладкой истоме горло и грудную клетку. Это была именно грань ощущения, перешагнув через которое наступала или боль или радость, но только не опостылевшая ей умиротворённость. Память о тайне и неведомом звуке, подавляла весь ненужный ей шум, доносившийся из многоквартирного дома и лишь усиливал биение сердца и пульса, который замирал в неясном ожидании, когда ей казалось, что за стенкой слышится малейший шорох и любое неосязаемое движение. И она опять снова и снова ждала всплеска новой волны, словно сказочной завораживающей музыки исполняющейся неведомым музыкантом. И вот её сказка, едва явившись в её замкнутую квартиру, уже растаяла, как ледяная девочка весной. И она снова и опять пыталась её вернуть и услышать, прислоняя ухо к шершавой прохладной стенке и обоям и вслушиваясь в фон неузнаваемой тишины. Но, увы, всё было тщетно. И лишь одна Лопуха, изредка подвизгивая, наблюдала за Верой внимательными умными глазами, стараясь хоть чем-то подбодрить глупышку хозяйку. Но не это ей нужно было в данный момент, Вера хотела стать той, снежной девочкой и чтобы хоть кто-нибудь её согрел и растопил лёд её остывшего сердца и дал возможность самой дарить тепло своей души, подарив хотя бы шум волн и прибоя из неведомого ей мира.
Разве она много просила? Я схожу с ума, думала она. Я сама не знаю, что я хочу, и счастье мне мерещится в каждом шорохе.
Так шли минуты и часы, а сон всё не приходил. И вдруг, когда она уже казалось, вся измотанная готова была уснуть, раздался смутный шум и движение за стеной. Казалось, что кто-то открыл дверь и вошёл в комнату. Шаги приблизились к её стене. Вера вздрогнула, какой-то, бешенный страх влетел в её тело и пронёся по нему, заставив задрожать каждую клеточку. Рыжая тоже почуяла ночного гостя и спрыгнув с кресла, залаяла на стенку. И в это время, опять раздался этот неясный шум моря и прибоя. Перепуганная Вера всё же не отрывала ухо от стены, но кроме нарастающего и стихающего шума прибоя, расслышать, что-либо не удавалось. Рыжая, пристроилась рядом и тоже с явным любопытством слушала звуки извне. Так они вместе с Лопухой и заснули, и спала Вера, казалось за последние годы так прекрасно, под шум набегающих волн и прибой неизвестного моря, что впечатление от эйфории расслабленности и каких то непонятных сновидений вылилось в ощущение нужности в этом мире и гармоничной приспособленности к трудностя
(0)
