На пыльных банках ледяная сталь.
Средь мёртвого стекла в молчанье полном,
Забытых две души танцуют вальс.
Пьянила красота в том ритме скорбном,
Как облако парит в потоке струй.
И увлечённые в порыве скромно,
С холодных уст сорвался поцелуй.
Разлит формальдегид, воняет щёлочь,
Но это лишь нюанс для мёртвых губ.
Их души в ночь воскресли лёгким шёлком ,
Хоть врач заспиртовал их сердца стук.
Там под стеклом покрыты словно снегом,
В прощальном крике замерев навек.
От жизни прошлой лишь осталось эхо,
Уплывшее прощальной пеной рек.
Когда закат уснёт и в небе чёрном,
Сапфирами зажгутся сотни звёзд.
И Мир в ночи вздохнёт так облегчённо,
И будет спать под шёпот сладких грёз.
И в этот миг, душа сюда приходит,
И в танце кружит, как последний раз.
Под звук печальных флейт ночных мелодий,
Как прошлой жизни своей лучший вальс.
А небо уж покрылась светлым пеплом,
И утром снова нужно умереть.
Придёт толпа своим займётся делом,
И с любопытством за стекло смотреть.
Неведомо сим палачам в халатах,
Что экспонаты это отзвук душ.
Стоят как рыцари в стеклянных латах,
Сквозь время, слушая печали тушь.
(4)
