Он сидел на серой крыше и тихо смотрел вверх. Вечер. Под ногами клубился дым сигарет паренька снизу. Закурил. Бросив одинокий взгляд в сторону, долго искал место, за которое можно зацепиться. Не нашел.
Продолжил смотреть вперед. В город. На траву полетел очередной фонарик – он выбросил окурок. Встал.
«Пора бы уходить»…мысли проносились в голове как метеоры… «Нужно найти дверь»…
Он дошел до какой-то сероватой доски между двух стен, раскрыл ее и ушел туда, откуда вернулся, вниз…
Внизу только зеленая трава, холодный асфальт и глубокие лужи. Город давит, уничтожает все, что создается. Он уничтожил и ее, почти. День. Внизу люди, бегут, идут, ползут. Не поднимают головы. Ноги тянутся к ним. Еще всего один шаг. 3 секунды и ты окажешься вместе с ними. Под самыми глазами у этой массы. Главное – сделать шаг, решиться хоть на что-то в своей жизни… Правая нога… но, вдруг, стало ясно - она слишком долго забиралась наверх, чтобы так легко свалиться…
Птицы всегда ждут их здесь… Медленные шаги по ступеням, тихий вздох у люка и ветер, который с каждым разом все сильнее треплет волосы. Что делать, когда хочется слушать его музыку, держать ее руку, говорить на одном языке. Медленное движение в сторону, подальше от чужых ресниц, ближе к птицам: сегодня – это голуби, вчера прилетала галка, завтра будет воробей. Они уже давно это запомнили, но не заметили… Над миром замечаешь только одно – их, глаза, которые больше ничего не хотят, только видеть их – глаза, которые больше ничего не хотят, только замечать их – глаза, которые…
Звонок. Взгляд отрывается, возвращается вниз, замечает фонари и кусты: «Мама», черные буквы на белом поле – ничего больше. «Да, сейчас приду», одновременно.
Птицы будут ждать их здесь: завтра прилетит воробей.
Ветер, который все тише рвет волосы, громкий вздох у люка и быстрый бег по ступеням…
Окна
Взгляд в который раз выкидывался куда-то далеко за границы стеклопакета, упирался в соседские дома и таял где-то там, среди немых свечек соседних строений. Он уже долго сидел за этим столом, долго пытался что-то сделать. Но рук не слушалась клавиатура, а мысли отказывались течь в нужном ключе.
«Как это случилось?» - «Очень просто, ты же знаешь» - в сотый раз он пытался все понять сам, как обычно.
А взгляд все бежал среди торцов, он уже добрался до тех, что через «дорогу», совсем далеко, до самых желанных. Где-то там за этими свечками пряталась и его проблема. Ну, зачем же надо было все так резко менять. У него был такой упорядоченный день: проснулся, поел, приготовил кофе ей, себе чай, разбудил, поцеловал, ушел на работу, пришел с работы, приготовил кофе ей, себе чай, поцеловал, поговорил, уснул. А теперь…что за блажь? Смотрит на окна…
Ее подоконники уже давно были на первом этаже. Всегда на одном и том же месте, с одними и теми же занавесками, одним и тем же кубиком Рубика, с самой любимой игрушкой, с самым верным другом, таким же старым, как и все окружавшее его.
Он так хорошо лежал на своем месте – он был там всегда, он вот так же лежал, покрытый пылью, с отвалившейся гранью, с как будто выбеленными цветами. Кубик, не отрываясь, покоился рядом с когда-то розовыми шторами, с когда-то коричневыми рамами, с когда-то белым подоконником, с когда-то прозрачными стеклами.
Пока однажды не исчез…вместе с окошком, вместе со шторами, вместе с ней…
Их окна можно было увидеть сразу: старые, деревянные, выкрашенные белой, с годами посеревшей эмульсионной краской - они ярким пятном выделялись среди одинаково новых, одинаково дорогих, одинаково офисных, одинаково пластиковых окон.
Во всех окружающих рамах было гораздо больше человечного – шторочки, тюлечки, горшочки, рассадочка…
А у этих окон не было штор, из них не выглядывали цветы или кошки – ничего, чтобы отмечало присутствие человека за ними. Только каждые пять минут открывалась форточка, и оттуда медленно вырывался пар от сигарет, выкуренных над газовой плиткой, да доносились обрывки разговоров и смеха. Из квартиры усталыми глазами смотрящей на большие огни большого торгового центра…
Двери
Его нос, в который раз на этой неделе, уловил запах еды. «Борщик»… «Соседский»… Медленный скрип входной двери и его ноги вступили в пустую квартиру, в тишину позднего вечера, в духоту плохо проветриваемого помещения.
Медленный щелчок – закрылся замок входной двери. Глухой коридор. Закрытые двери. Дверь. Он вошел в свою комнату, включил свет, закрыл дверь, занавесил шторы. Выключил свет.
Компьютер, его большая белая невеста. Лина.
На работе уже надоело, решил поработать тут. Дома. Без людей…
Она игриво открыла перед ним дверь. Сегодня все должно случиться только так, как она всю жизнь мечтала: свечи, мелодичная музыка, их любимый торт. Все так, как должно быть.
«Проходи, я уже заждалась!»
И она кинулась к нему с поцелуем. Долго держала его у входа, не убирая рук с шеи и давая, наконец, разуться. В конце концов и она остановилась.
Медленно покачивая бедрами, она направилась в комнату, осторожно, как бы не хотя, отворила дверь и плавно опустилась на мягкий диван, обхвативший ее со всех сторон. Она чудесно смотрелась в обрамлении белой комнаты, в своем ненавязчиво красном одеянии.
Он появился в дверном проеме и преданно обвел ее взглядом.
«Пойдем, у меня для тебя сюрприз…»
Она завела его на кухню, усадила за стол и начала порхать вокруг него как бабочка-труженица, нарезая торт, наливая чай, поправляя салфетку на его коленях.
«Подожди, закрой глаза!» И она медленно зажгла все свечи, которые уже давно собирала. Включила неназойливую, как вся обстановка, мелодию, открыла дверь в комнату, так, что можно было видеть ряды фотографий, где они вдвоем на яхте. Вдвоем в саду, вдвоем в музее, в кино, в столовой, в экспедиции, на море, на экскурсии…
«Открывай!»
Он ничего не смог сказать. Только смотрел на нее надоедливо преданными глазами. И пытался запомнить это все таким, какое оно есть. «Я…так неожиданно…»
«Молчи, сегодня говорить буду только я»
«Ты помнишь, как мы познакомились? А, в прочем, не важно, конечно, помнишь. Ты был сильным, тебя любили все вокруг. А ты не замечал никого. Классика. А я была новенькой в твоей группе. Простушка, переведшаяся из Сибири. И я на тебя свалилась, как снег на голову, буквально. Кто-то решил, что весело подставить мне подножку. Но ведь это уже не важно, ведь так?»… «А хотя, не отвечай, я и так знаю. И знаю почему: ты любишь меня. Уже три года. Со второго по пятый курс. Никогда бы не ожидала от тебя такой верности. Но, в прочем, уже не интересно, что я там когда-то ожидала…Да ты кушай, кушай»
Она положила перед ним ключи и какие-то деньги.
Верные глаза с непониманием вознеслись к ее лицу.
«Знаешь, а я ведь и правда люблю тебя сейчас. Сильнее, чем всегда и сильнее, чем всех…»
«Я уже сказала, это больше не интересно. Сейчас я уйду. А ты оставайся здесь, это все».
И она встала, медленно покачивая бедрами, направилась в комнату. Вышла и, как бы нехотя, удалилась.
Она ушла. Их не стало. Дверь закрылась.
(0)
