Книги история Комиссара Мегрэ Жорж Сименон

Во время войны Жорж Сименон, уже ставший к этому времени знаменитым писателем, помогает эвакуировать бельгийских беженцев в район г. Аарашель на берег Атлантического океана. Неподалеку от этого города он живет с семьей на ферме до конца войны, много и плодотворно пишет. В 1945 г. он переселяется в США, затем в Канаду, много путешествует, посещает разные страны. В Европу он возвращается только в 1955 г. и окончательно поселяется в Швейцарии.

В его послевоенном творчестве возрастает число книг без Мегрэ. Он, правда, продолжает выпускать по два-три романа в год, где действует этот полюбившийся читателям персонаж, но главное внимание уделяет теперь произведениям, в которых показано, что же происходит с личностью, когда нет помощи со стороны мудрого, справедливого и человечного Мегрэ. Сименон назвал эти романы «трудными» (некоторые из них переводились на русский язык: «Человек из Лондона», «Братья Рико», «Президент», «И все-таки орешник зеленеет» и др.). И не потому, что они трудны для чтения, напротив, они увлекательно написаны, а потому, что в них речь идет о трудных случаях в жизни людей, оказавшихся, как правило, в трагической ситуации социального одиночества. В этих книгах передано с особой, сименоновской, убедительностью и почти физически ощутимой достоверностью гнетущее чувство загнанности, обреченности, которое испытывает обыкновенный, не сильный человек в гибельном конфликте со средой.

Почти все «трудные» романы имеют сходную основную структуру построения и развития сюжета. Но в каждом из них—свое наполнение социально-конкретным и индивидуально-человеческим материалом, и часто своя, особая тема. Тем этих множество. Здесь и злоключения «маленького человека», и некоммуникабельность в семье и в обществе, и борьба людей из-за денег, из-за власти, и несправедливая жестокость правосудия, и травля «чужаков» в сложившейся среде, и изображение изгоев общества (клошары, изгнанники, проститутки), и тема молодежи, ее жажда жизни, ее уязвимость и противопоставление фальши внешнего блеска подлинным простым ценностям и много других. Большинство книг Сименона отмечены демократизмом и резко критическим отношением к «сильным мира сего».

Послевоенная эпоха, социальные изменения накладывают отпечаток на произведения романиста, определяют их общую тональность. По мере углубления кризиса капиталистической системы в 50—60-е гг. и обнажения ее бесчеловечности все более драматизируются коллизии «трудных» романов Сименона. Порой ситуации, выбранные писателем, выглядят болезненно-патологическими. Отображая человеческие пороки, Сименон не отворачивается от «клинических» подчас случаев. Но в отличие от декадентской или фрейдистской литературы он видит социальные причины бед и несчастий и не сводит их к проявлениям несовершенства человеческой природы. Герои Сименона, страдающие от страхов и неврозов, отчуждены социальными механизмами от нормальной жизни. Их губит это невольное отключение от социальных связей. Мрачное, беспросветное, трагическое завершение человеческой жизни характерно для многих «трудных» романов. Но Сименон не пессимист. Он заявляет: «Я верю в человека». Недаром он видит свою миссию в том, чтобы не дать людям утратить человечность, открыть им простую истину, как важно оставаться людьми.

Но как бы ни был увлечен Сименон изданием «трудных» романов, он не прекращает писать о Мегрэ. Этого прежде всего требуют миллионы читателей, ибо популярность Мегрэ с годами явно стала нарастать (особенно в связи с множеством телефильмов о нем).

В названии книг о полицейском комиссаре, опубликованных после войны, непременно присутствует его фамилия: «Мегрэ и человек на скамейке», «Мегрэ и бродяга», «Мегрэ путешествует», «Мегрэ сердится« и т. п. Тогда как в 30-е гг. в заглавия выносились или определение совершенного преступления, или обозначение мест действия: «Господин Галле повесился», «Се-силь умерла», «Шлюз № 1», «В подвалах отеля «Мажестик» и др. И это делается не только для того, чтобы отличить серию о Мегрэ от «трудных» романов, но еще и потому, что значительно возрос удельный вес этого персонажа, несколько сместился акцент в самом повествовании. Главное внимание автора теперь привлекают не столько детективный сюжет и техника расследования, сколько личность самого Мегрэ, его облик, его характеристика, история его жизни: «Первое дело Мегрэ», «Записки Мегрэ». Больше места уделяется теперь описанию его настроения, его ощущений, его одежды и его еды, подчеркивается старомодность Мегрэ и стабильность его вкусов и привычек. Чаще и подробнее говорится о жене комиссара—мадам Межрэ, об их быте, об их доме, о поездках за город и т. д. Словом, поздний Мегрэ приобрел большую значимость как личность, а непосредственно детективная сюжетная линия стала менее разветвленной и значительно упростилась. Действие романа теперь почти лишено побочных, ведущих в тупик ходов, четко сосредоточено на основной версии и на описании обстановки, помогающей ее доказать.

Такая концентрация внимания на облике Мегрэ позволяет автору как бы сгустить, сделать более наглядными и ощутимыми человечность, порядочность, честность, демократизм и нравственную чистоту этого персонажа. Образ Мегрэ стал своеобразным символом утраченных в буржуазном обществе человеческих, этических ценностей. Поэтому Сименона, да и его читателей, нисколько не смущает тот факт, что его герой, который в 26-летнем возрасте приходит в 1913 г. работать в полицию, действует в облике пожилого комиссара уже в 30-е гг. и появляется в том же возрасте (от 45 до 53 лет) и в 50-е и 60-е гг. Автор этим сознательно подчеркивает константную основу образа. Мегрэ остается всегда прежним и неизменным, всегда хорошим человеком, а мир вокруг него меняется к худшему. Такое сопоставление помогает писателю более наглядно и резко обличать углубившиеся пороки капиталистической действительности.

Но вместе с тем в романах о Мегрэ, написанных с середины 50-х и до 70-х гг., заметно ослабевает или несколько видоизменяется его функция спасителя, своего рода «наладчика судеб», защитника несправедливо обиженных и униженных, которая была его главным качеством в ранних книгах и вызвала к нему любовь читателей. «Наладчик судеб! Если б только это могло быть всерьез!»—с горечью записывает в своих дневниках Ж. Сименон, опубликованных в книге «Когда я был старым» . Однако, несмотря ни на что, Мегрэ, как и положено этому персонажу, по-прежнему стремится восстановить справедливость, спасти по мере сил человеческие и нравственные ценности. Но конкретные результаты этой его деятельности оказываются в романах последних пятнадцати—семнадцати лет творчества Сименона-романиста далеко не всегда успешными. Ограничение возможностей Мегрэ делает этот образ более достоверным, реальным, но вместе с тем и более «заземленным». Он перестает быть добрым волшебником, фольклорно-романтическим героем, непременно торжествующим победу над злом. Нет больше места Мегрэ — Санта-Клаусу, с мешком подарков, в нынешней суете его затолкают, забьют, отберут подарки. В романах о Мегрэ теперь явственно ощущается горечь и трагический привкус. Фактически эта серия сближается, почти сливается в единое целое с «трудными романами». И дело не только в том, что оказывается незащищенным «маленький человек», которого не в силах больше спасти детектив — носитель Добра, но и сам Мегрэ попадает нередко в положение персонажей «трудных» романов, переживает трагедию социального одиночества. Особенно это заметно в книгах, где герой Сименона входит в противоречие с той системой, частью которой он является как чиновник полиции. В этих случаях его социальная роль входит в конфликт с его человеческой сущностью. Гуманист, «наладчик судеб», оказывается бессильным перед государственно-бюрократическим аппаратом, стоящим на страже общества, враждебного личности.

Четыре романа настоящего сборника: «Мегрэ у министра» (1954), «Признания Мегрэ» (1959), «Гнев Мегрэ» (1963) и «Мегрэ и виноторговец» (1970)—дают яркое представление об образе позднего Мегрэ и его социальной трагедии.

«Мегрэ у министра»—произведение несколько необычное для серии романов о Мегрэ. В нем речь идет не о расследовании убийства, а о разоблачении грязной политической интриги. К середине 50-х гг. во Франции с особой очевидностью проявились продажность, коррупция, гнилость политиканов Четвертой республики, как бы возрождались те пороки Третьей республики, которые должны были, как надеялись прогрессивные силы Франции, исчезнуть после эпохи Сопротивления, выдвинувшей политических деятелей, более близких к народу и честных. Но их стали постепенно оттирать, а на их место шли прожженные политические карьеристы, сложившиеся еще до войны. Эту особенность отмечал, например, известный французский политолог Ж.-Фове: «Если режим был порочен, неприспособлен, архаичен, то не было ли это частично результатом того, что с самого начала народные элементы движения Сопротивления были устранены в пользу старых деятелей Третьей республики»Жорж Сименон, который жил в это время в Америке, пристально следил за развитием политической жизни Франции, и в своем романе он . конкретно продемонстрировал, как именно «были устранены» с политической арены деятели, вышедшие из движения Сопротивления. В сложившемся к 1954 г. политическом климате эти люди уже выглядели «белыми воронами». Сименон увидел в этой ситуации пример той трагедии социального одиночества, от которой страдали персонажи его «трудных» романов. Поэтому он создает образ министра Огюста Пуана, который «был избран депутатом после войны за твердый характер и безупречное поведение» и хотел, по словам автора, «внести немного чистоты и порядочности в общественные дела». Но в этой среде политиканов царят деятели, которые напоминают «кучу крабов, копошащихся в грязной корзине». Для этой «корзины», конечно, более подходящая фигура—беспринципный и грязный политикан Маскулен, не гнушающийся никакими средствами для достижения своих целей, а Пуан там чужеродный элемент. Он мешает мерзавцам типа Маскулена. Они его, несомненно, опозорили бы и раздавили, если бы не помощь со стороны Мегрэ. Полицейский комиссар и министр Пуан были внутренне родственны. «Это люди одной породы», — пишет автор. И даже внешне они похожи, оба близки к народу и по происхождению и по симпатиям. Спасая Пуана, Мегрэ одновременно защищает порядочность, честность, гуманность и демократизм, которые втаптываются в грязь Маскуленом и ему подобными. Сименон пишет о таких людях с нескрываемой ненавистью, показывает, как они омерзительны.

Однако по ходу действия становится очевидным, что Мегрэ далеко не всесилен. Его талант сыщика, все его детективные усилия приводят лишь к тому, что он спасает репутацию Пуана, но оказывается не в состоянии публично разоблачить Маскулена и подлинных преступников, виновных в гибели ста двадцати восьми детей. Он доказал лишь непричастность Пуана к этому преступлению, но не смог помешать Маскулену делать карьеру, а тем, кто нажился на гибели детей, процветать и богатеть.

Дело в том, что и сам Мегрэ в какой-то степени тоже чужероден той системе, которую он обслуживает. Он может действовать только в узко определенных, ограниченных пределах уголовной полиции. Но характер дела, с которым сталкивается Мегрэ, шире этих пределов, так как оно затрагивает политический аппарат режима, фактически виновного в преступлении. А режим имеет своего защитника в виде Сюрте Насьональ, Управления полиции, непосредственно подчиненного министерству внутренних дел. Сименон не раз подчеркивал в разных книгах антагонизм между Сюрте и уголовной парижской полицией, где «работает» Мегрэ. Следует сказать, что Сименон не совсем точен, сводя деятельность Сюрте лишь к функциям политического сыска. В это управление входят и другие полицейские службы, в том числе и Уголовная полиция, работающая вне Парижа. Но Сименону было важно подчеркнуть, что Сюрте Насьональ значительно ближе к правительству и через свой сыскной политический отдел непосредственно отстаивает его интересы, а не интересы народа. Тогда как у полиции с набережной Орфевр, по мнению Сименона, еще есть хоть какие-то возможности действовать объективно, восстанавливая истину. Поэтому, характеризуя полицейских с улицы Соссэ (резиденция Сюрте), он показывает их более склонными к гнусным и подлым поступкам, чем полицейских с набережной Орфевр (Уголовная полиция). Поэтому и непосредственный исполнитель грязного замысла Маскулена был в прошлом работником Сюрте. В своем расследовании Мегрэ все время наталкивается на представителей с улицы Соссэ, которые или следят за его действиями, или пытаются им препятствовать, что наглядно показывает ограниченность практических возможностей Мегрэ в деле отстаивания справедливости.

Если в романе «Мегрэ у министра» главный герой может хотя бы частично исправить положение, то в «Признаниях Мегрэ» показано, что он оказывается не в состоянии предотвратить судебную ошибку, спасти невинно осужденного.

В отличие от большинства книг о Мегрэ история, рассказанная в этом романе, не развертывается на глазах у читателя, а как бы всплывает в памяти комиссара, чем подчеркивается ее несколько особый, исключительный характер. Очень важно, что этот случай герой Сименона вспоминает в беседе с доктором Пардоном — персонажем, неоднократно появляющимся на страницах серии о Мегрэ. Доктор Пардон чувствует свое бессилие, столкнувшись с неизлечимой болезнью. Комиссар Мегрэ — по мысли автора—тоже своего рода врач (недаром он начинал учиться на медицинском факультете), целитель социальных недугов—также встретился в своей практике с безнадежным случаем, когда он не может выполнить свою целительную, спасательную функцию.

Казалось бы, все в этом романе строится по привычной, ставшей уже классической схеме: человек попал в беду, улики против него, ограниченный судебный чиновник его обвиняет, а детективное расследование, которое проводит Мегрэ, восстанавливает подлинную картину преступления, и человек должен быть спасен. Но здесь человека осуждают, несмотря на расследование, проведенное Мегрэ. Побеждает глупый и злой судебный следователь Комелио, который, кстати сказать, в других книгах обычно был посрамляем Мегрэ. В чем же дело? Может быть, вдруг поглупел мудрый комиссар и утратил свой талант детектива? Нет, Мегрэ остается прежним и все, что он делает в этой истории, поражает прозорливостью и удивительным искусством проникновения в обстановку и в психологию людей. Дело в том, что резко возросла реальная сила Комелио и ему подобных. Роман был написан в 1959 г. под непосредственным впечатлением установления Пятой республики во Франции, которая законодательным порядком укрепила авторитарно-бюрократическую власть исполнительных органов государственного аппарата, в том числе судебное ведомство. Одним из первых законов нового режима был Ордонанс от 22 декабря 1958 г., который наделяет особым статусом магистратов (прокуроров, судей, судебных следователей), усиливает их влияние и значимость, дает им более высокие, чем прежде, привилегии.

Комелио принадлежит к магистратам. Эти люди, как правило, из социальной элиты, окончившие университет и высшую школу Магистратуры, заняты только своей карьерой, далеки от народа, от реальной жизни. Мегрэ всегда противостоял им и одерживал над ними победу именно потому, что он был силен своей близостью к народу, своим знанием людей, жизни, психологии. Но вот теперь магистраты получили закрепленную законом возможность помешать Мегрэ выполнить его функцию. В начале романа он жалуется Пардону: «За годы работы я наблюдал, как постепенно уменьшались наши права в пользу чиновников судебного ведомства». Случай с Огюстом Жоссе фактически проводится для того, чтобы показать, как пагубно для правосудия такое усиление роли магистратов и сужение прав офицеров Уголовной полиции. «Я орудие в руках прокурора», — горестно констатирует Мегрэ, практически лишенный возможности влиять на ход следствия по делу Огюста Жоссе, которого он справедливо считал невиновным. Словом, установилась система, сковывающая деятельность Мегрэ по спасению людей. И дело не только в несовершенстве юридических механизмов Пятой республики. Сименон преобразует этот конкретный, вроде бы частный случай в типичный и обобщающий пример, иллюстрирующий углубление трагедии личности в обществе, которое становится все более враждебным подлинным человеческим ценностям.

В 60-е гг. сгущается атмосфера безнравственности и подлости, В романе «Гнев Мегрэ» Сименон показывает, что преступник, воплощающий этот мир грязи и цинизма, покушается на самое святое и ценное, на то, что составляет внутренний стержень и основу облика Мегрэ, — на его порядочность, безукоризненную честность и высокую нравственность. Расследование банального преступления, каких было много в книгах серии, —убийство на Монмартре владельца ночных кабаре, приводит комиссара к чудовищному открытию: убийца брал взятки якобы для того, чтобы вручить их самому Мегрэ, то есть силы зла, с которыми он боролся всю жизнь, пытались помимо его воли как бы втянуть в свою игру, объявить его, поборника Добра и Истины, соучастником своих гнусных дел, представить циничным и лицемерным. Можно понять его «гнев», его возмущение и ярость. Он сам мог бы стать жертвой, быть опозоренным, оказаться в ситуации, подобной той, в которой находился Пуан в «Мегрэ у министра». Поэтому расследование, которое он проводит, спасает уже не кого-нибудь, а его самого. Он, мудрый и всесильный в ранних романах, теперь в любой момент может разделить участь тех несчастных, которых ему доводилось защищать от несправедливости. Сименон показывает.тем самым, до какой степени пал нравственный климат общества.

Есть в романе еще один важный аспект, подтверждающий это углубление морального упадка. Убийство совершает адвокат, который по своей профессии призван не убивать, а защищать людей. Это так же чудовищно, как если бы врач стал душить пациента. Сама противоестественность преступления, равно как и попытка очернить Мегрэ вызывают «гнев» не только у сименоновского героя, но и у его создателя. Он разоблачает в этом произведении тяжелый недуг общества, утратившего последние остатки нравственности и человечности.

В романе «Мегрэ и виноторговец» комиссару удается прекрасно выполнить свою роль опытного детектива, он показал себя во всем блеске мастерства. Но дело дошло до того, что все его таланты, поставленные на службу враждебного интересам простых людей Государственного аппарата, оборачиваются во вред тому самому «маленькому человеку», которого он раньше защищал и спасал в критическую минуту. Здесь он отыскивает, ловит и фактически обрекает на гибель жертву, а не преступника. Детективный сюжет в этом романе вывернут наизнанку: убит подлинный преступник, а действительно пострадавшим является тот, кто убил. Расследование Мегрэ вскрывает глубокие социальные причины этого убийства. Детективное повествование становится здесь средством постепенного раскрытия образа убитого, богатого виноторговца Оскара Шабю. Не случайно Сименон показывает этого человека «чужаком» в той среде социальной элиты, в которую он пробился. Это обстоятельство заставляет его вести себя так, чтобы его сочли «своим», и потому он как бы утрирует, подчеркнуто акцентирует те качества, которые совершенно необходимы ему для преуспевания в высших сферах. Выясняется, что для этого нужно быть наглым, предельно жестоким человеком, абсолютно безнравственным и бессердечным дельцом и не гнушаться никакими средствами в делах, дабы добиться выгоды. Иными словами, чтобы стать «своим» в этой среде, нужно быть циничным, подлым и гнусным. А ведь речь идет о министрах, банкирах, коммерсантах, крупных дельцах. Оскар Шабю, таким образом, аккумулировал все негативные, бесчеловечные качества господствующего класса. В этом персонаже создан психологический портрет хищника современной формации. «Ему нужно было принижать все и вся, чтобы чувствовать себя сильным и могущественным». Естественно, что ужесточается и его эксплуататорская сущность и усиливается пренебрежение интересами и даже жизнью тех, кто на него работает. Поэтому его столкновение с Жильбером Пигу приобретает типичный характер. Он практически обрек своего бухгалтера, совершившего оплошность, на гибель, выгнав его в сорок пять лет на улицу. К тому же жена Пигу, впитавшая безнравственность и паразитические идеи «общества потребления», в конечном счете помогла Оскару Шабю добить этого несчастного, затравленного человека. Выстрел Пигу в своего ненавистного хозяина—естественная реакция доведенной до отчаяния жертвы. В нем отозвалась ненависть всех Жильберов Пигу ко всем Оскарам Шабю, отразились поляризация общественных сил, острота напряженных социальных противоречий.

Мегрэ целиком на стороне Жильбера Пигу и ему подобных. Он сам готов был бы выстрелить в мерзавца типа Оскара Шабю. Но по своему служебному положению он должен защищать именно Шабю и преследовать Пигу. Никогда еще с такой очевидностью не обнажался трагический конфликт между Мегрэ-чиновником и Мегрэ-человеком.

Из настоящего сборника видно, как в поздних романах о Мегрэ все явственнее проступает его бессилие изменить к лучшему ухудшающийся на его глазах мир. Поздний Мегрэ вырастает в трагическую фигуру. И не случайно прекратил о нем писать Сименон. Дело, по-видимому, не только в усталости и возрасте писателя, но и в том, что тема мудрого и доброго комиссара полиции, защитника «униженных и оскорбленных», явно исчерпала себя. Пришло время иных, более радикальных и практических способов защиты «маленького человека» в дегуманизированном капиталистическом мире.

Ю. Уваров

Источники:

• Сименон Ж. Признания Мегрэ: Пер. с франц. / Сост. Н. С. Дроздовой; Послесл. Ю. Уварова.— М.: Правда, 1982.—576 с

Аннотация: В сборник включены романы крупного представителя детективного жанра в современной зарубежной литературе Жоржа Сименона. Большая их часть относится к серии о комиссаре уголовной полиции Парижа Мегрэ; они посвящены психологическому исследованию человеческих характеров, формирующихся в условиях буржуазного общества.