Двери лифта распахнулись, впуская очередную порцию морозного воздуха. Ноги в ботинках на высокой шнуровке протопали в лифт.
- Вась, закусь не забудь…
- Хорош…
И лифт поехал вниз. Доехав до первого этажа, лифт остановился. Двери распахнулись, и котенок свернулся клубком, пытаясь удержать те крохи тепла, что у него остались. Иногда ему казалось, что вся его жизнь теперь будет состоять из бесконечного движения вверх и вниз. И борьбы за тепло.
Он спал. Так было легче. Люди входили и выходили из лифта, но котенок ощущал это лишь по звуку раздвигающихся дверей и волнам морозного воздуха. Впрочем, он давно уже к ним привык. И больше не просыпался. Он даже не пытался смотреть людям в глаза. Он знал, что не увидит в них ничего кроме дикой смеси отвращения, брезгливости, жалости и чувства превосходства и гордости за себя. Знал, что большинство из людей не знает, да и не желает узнать, каково ему сейчас. Именно поэтому он спал.
Двери распахнулись. В сотый, а может и в тысячный раз. И в лифт вошла женщина с ребенком. Мальчиком лет шести. Вошла, как наверно и тысячи других.
- Ой, мама, смотри, какая киса!!! Давай возьмем её к нам домой. Я её накормлю…
- Брось! Вот еще! Только кошки нам в доме не хватало! Она наверно еще и блохастая. И грязная к тому же. Ты посмотри на неё. Ну, куда мы её возьмем?
- Фу! Действительно, грязная. Плохая киса!!!
И они вышли. Как и тысячу раз до этого. Это больно – видеть, как восхищение в глазах ребенка сменяется отвращением. Котенок видел. И давно уже не верил людям. Люди были недостойны его веры. Дети кидали в него камни. Взрослые старались не замечать. А он жил по тем правилам, какие ему предложила жизнь. Просто потому, что по-другому не умел.
В лифт зашли парень и девушка. И он опять не смотрел в глаза. Он ощутил лишь легкий аромат духов и запах сигарет.
- Смотри, какой зверюга.… Давай его с собой возьмем.
- Да зачем он тебе? Саш… Саш, не трогай его.… Вдруг он болеет чем – нибудь… Саш, положи его… Саш!
Он почувствовал, как его подняли с пола. Открыл глаза и увидел улыбающееся мужское лицо. А рядом с ним женское. Не улыбающееся, а обижено поджавшее губки. Дальнейших препирательств по поводу «грязной блохастой кошки в доме» он уже не слышал. Его бережно опустили за пазуху, где он и уснул.
Проснулся он на чем-то мягком. Было темно и тепло. И за стеной слышался смех. Осмотревшись, котенок заметил неподалеку от себя плошку с молоком. Последний раз он ел дня два назад. Тогда сердобольная бабушка накормила его куском вареной курицы. Он подошел к молоку и начал с жадностью лакать. И продолжал не доверять. Он слишком хорошо помнил те уроки, которые преподносили ему люди.
- Сходи, посмотри, как там твой подарок. Нет, вы представьте только, нашел в лифте какого-то котенка и приволок домой. «Подарочек» называется. Это же уму непостижимо.
- И что? Ты хочешь, чтобы я оставил его там замерзать?
В комнате появился тот самый парень, который забрал его из лифта.
- Лопаешь, зверушка? Ну, лопай, лопай…
Странно, но в его глазах не было ни злобы, ни безразличия. А только лишь доброта. Согревающая доброта. Котенок наелся и сонно поплелся к своему свернутому несколько раз коврику. Человек присел рядом. И гладил его, пока он не уснул. Ему снился один и тот же кошмар. Будто он просыпается за дверью, холодной железной дверью. И она отказывается впустить его к людям. Но он знал, что этого не произойдет. Он в это верил. Стена непонимания между ним и человеком рухнула. Ведь он, наконец, познал счастье.
Человек поднялся на ноги. Котенок спал, мурлыкая во сне. Тогда человек произнес, видимо обращаясь к самому себе:
- Ну что ж, пушистый, похоже, что ты нашел свою Дверь в Лето…
(20)
