Сэм нехотя открыл один глаз. Да, дождь обещал быть долгим. Впрочем, таким он был последние два месяца. Из-за постоянной сырости окопы становились похожими на огромные сточные канавы, в которых копошились солдаты. «Интересно, на кого мы похожи, если смотреть сверху?» - Подумал юноша, заставляя себя встать. Задрав голову вверх, он увидел аэростат баллистической поддержки. Там сидел корректировщик и шесть снайперов.
«Наверное, это здорово – седеть на двадцатиметровой высоте над полем боя и самим выбирать себе цель для стрельбы», - солдат достал из своего рюкзака плащ-палатку. Завернувшись в неё, он сел на своё прежнее место. Спать уже не хотелось – мелкий дождь отбил всю охоту и привёл в чувства.
- Сэм! – раздалось в нескольких метрах. Голос был тихим и охрипшим.
- Что?
- Сколько ещё времени осталось?
Сэм посмотрел на часы.
- Ещё два часа. Спи, время есть.
Он стал рассматривать свои часы. Точнее они был не его, а отца. Батя передал их, когда уходил второй раз на войну. Это были наградные часы с какой-то подписью. Правда, что именно там было написано, Сэм не знал – он не умел читать. Но отец приказал ему беречь эту вещь пуще своей жизни. И даже порол его два дня для того, чтобы парень осознал всю тяжесть ответственности. Ему тогда было только шесть лет… Спустя десять лет из армии пришёл его папа. На его небольшой груди красовались три медали, которыми командование, как он сам потом часто шутил, хотели заменить обе ноги и руку, потерянные во время одного из обстрелов.
Узнав, что сын бережно хранит переданную реликвию, он был очень доволен и даже растроган. Его изуродованное шрамами лицо, в котором уже и не осталось былого обаяния первого красавца села, исказилось странной гримасой, которая, как оказалось, означала уважение и отеческую гордость. После этого Сэм стал вторым человеком в семье, разумеется, после отца. Хотя к тому времени все его пять старших братьев уже давно были в армии, да и его срок уже был не за горами. Но чувство гордости от возложенной ответственности заставляло его твердить своим младшим братьям и сестре: «Вот! Слушайте папеньку, и тоже сможете стать уважаемыми людьми! Как он…».
Впрочем, после возвращения отец сильно изменился, стал пить самогон в огромных количествах, избивать всех в семье, включая свою жену и дочь, превращая жизнь домочадцев в сущий ад. Сейчас, сидя в окопе, Сэм никак не мог понять, как мог допускать эти издевательства над своими близкими, тем более от этого безногого и однорукого урода. Но это сейчас, а тогда он терпел и с тоской и надеждой ждал, когда его заберут в армию. В то время это казалось чем-то героическим. Будучи ещё ребёнком, Сэм часто воображал, как он, великий полководец, ведёт за собой огромную и непобедимую армию, не знающую пощады и поражения. Он не знал, что на самом деле всю свою армейскую жизнь парень будет рядовым, без права на самостоятельный выбор цели для стрельбы, что всегда рядом будет комиссар, следящий за каждым шагом и готовый в любую секунду пристрелить предателя или просто подозрительного солдата. Реальность оказалась как обычно страшнее представлений.
Юноша заерзал, стараясь незаметно размять затёкшие поясницу и ягодицы.
- Рядовой Сэм!
- Да, комиссар!
- Почему не спите?
- Не спится… - Сэм тут же поспешил исправиться и ответить по форме. – Не имею желания спать.
- Иметь желание – не ваша обязанность! Немедленно спать!
- Простите, но я думал…
- А думать – это тем более не в вашей компетенции! Немедленно прекратите это бесполезное занятие и спите!
- Так точно!
Сэм, полусидя, вытянулся по струнке, отдав честь. Встать он не мог из-за снайпера, который вот уже два месяца как отстреливал любого неосторожно высунувшегося из окопа. Закрыв глаза, парень попытался выполнить приказ. Но это оказалось очень не просто сделать. Спать по-прежнему не хотелось, а глупые мысли все лезли в его уже уставшую голову. Сначала юноша представил, как вернётся домой к жене и матери. К тому времени мама уже станет седой старушкой, а его жена девушкой в самом расцвете сил. Когда его забирали в армию, его жене едва исполнилось семь. Сэм видел её только один раз, когда он и его отец ходили договариваться по поводу свадьбы к её родителям. После этого его суженую должны были воспитывать в лучших традициях – уважать и почитать мужа своего, то есть Сэма, за родного отца и слушать и выполнять всё, что он говорит. Эти качества всегда поражали его, когда он видел их у своей матери. Она всегда была образцом верной и послушной жены, несмотря на все те гадости и причуды, которые творил отец.
Воспоминание об отце вновь навеяли тоску на парня. Он всё также отчётливо видел тот день, когда комиссары пришли за его папашей. Старик кричал и бил себя в грудь с тремя орденами. На что пришедшие сказали, что сейчас в армии острая нехватка кадров и, взяв под руку безногого старика, увели его в машину. Сэм слышал, что отец прослужил ещё месяц, пока не умер на передовой.
Чтобы как-то отвлечься от грустных и пустых мыслей, солдат решил представить расположение своих войск и войск противника. Сэм сидел во второй линии окопов, в пятистах метрах от первой. За ним были ещё две таких же. До сих пор до второй лини войска противника доходили только три раза. В первый раз это были два огромных восьмидесятитонных танка. Эти монстры медленно ползли, сминая всё и всех на своём пути. Словно гигантские животные, машины издавали дикий рёв, повергая в ужас всех солдат. Сэму повезло, что танки шли чуть в стороне от его позиций. Юноша помнил, как от брони машин отскакивали пули, снаряды и гранаты. За тот прорыв они потеряли до пятисот солдат убитыми и почти тысячу ранеными. Сэм чудом остался жив, хотя и получил лёгкое ранение в руку. А вот его другу и земляку повезло куда меньше. Точнее ему совсем не повезло. Тяжёлая машина переехала парня своей гусеницей, превратив в адский фарш всю нижнюю часть туловища и ноги. Парень издавал нечеловеческие вопли, пока его не пристрелили комиссар. Танки чудом удалось взорвать с помощью мощных мин, которые положили под самые гусеницы. Чёрные обгоревшие ромбовидные остовы корпусов до сих пор стояли посередине позиций.
Так Сэм впервые увидел своего врага. Точнее только его боевые машины. В другие два прорыва не происходило ничего столь значительного. Просто впереди появлялись несколько размытых и едва распознаваемых силуэтов. Как только их замечал комиссар, он подходил к своим подчинённым и раздавал указания по поводу стрельбы. Этот высокий и сильный мужчина гордо поднимал голову, а потом называл имя стрелка и отдавал приказ на открытия огня по специально отведённой цели. Стрелять самим было категорически запрещено. Этой привилегией пользовались только солдаты высших сословий, к которым Сэм не относился.
После тех случаев он часто просил своего сослуживца слева, невысокого паренька, чьего имени он не знал, дать ему небольшой армейский бинокль. С помощью него Сэм старался рассмотреть врага. Солдатом он был уже второй год, но тех, с кем они воевали, ни разу не видел. Как и не знал когда, а главное почему началась эта война. Однажды, он спросил у своего отца об этом. Ответом была трёхчасовая порка и грозный крик: «Больше не вздумай спрашивать такие глупости!» Но Сэма мучил этот вопрос. Он пытался поговорить об этом со своими сослуживцами, но всё было тщетно. Максимум, что он мог добиться, было: «Мы боремся с врагами», «Мы правы, поэтому мы и побеждаем» или «Они наши враги, и они это начали!» На более сложные вопросы солдаты отвечали лишь тупым молчанием. Один раз юноша даже набрался храбрости и решил спросить об этом комиссара, уж он то наверняка всё знал. Но ответом были всё те же заученные фразы, да десять дежурств вне очереди. В этот день заканчивалось седьмое…
Сзади раздался шум многочисленных шагов. Сэм обернулся и увидел строй солдат пытающихся чеканить шаг. Но дождь слишком сильно размыл землю и максимум, что могли сделать солдаты, это громко хлюпать сапогами по пластилиновой грязи и лужам. Они шли правее того места, где сидел юноша, через специальный мостик, перекинутый через траншею. Лица солдат были очень разными, и Сэм видел среди них и серьёзные и сосредоточенные, и напуганные, и безразличные с пустым взглядом. Юноша насчитал сто шеренг. Это была «Штурмовая тысяча» Почти каждую неделю из особо отличившихся солдат формировали специальное соединение, которое отправляли сначала на первую линию обороны, а оттуда сразу бросали в атаку, предоставляя героям возможность доказать свою силу и заслужить награды. Обычно, из этого штурма почти никто не возвращался. Может быть, это происходило потому, что это происходило каждый четверг в полдень, может быть, потому что солдатам давали только лёгкие старые и не всегда работающие автоматы, и шли они без прикрытия техники… В любом случае обратно возвращались максимум трое едва живых бойцов. Правда за это им давали ордена и повышали по званию. Об этом мечтал и Сэм: уйти и вернуться, чтобы стать героем среди своих товарищей. Но пока он мог только сидеть в сыром окопе на второй линии и стрелять только туда, куда ему прикажет комиссар.
Колонна медленно двигалась вперёд, словно гигантская гусеница, переваливаясь через траншею. Сэму пришлось достать бинокль, который он до сих пор не вернул хозяину. Сквозь два мутных стекла можно было рассмотреть каски идущих вперёд. Юноша бросил взгляд на часы – до артобстрела оставалось ещё полтора часа. Значит, командование решило попытаться проскользнуть в этот небольшой по времени просвет. Но если им это не удастся, то все, кто сейчас шёл в строю, были обречены на страшную смерть от осколочных снарядов больших калибров. Это происходило два раза в неделю – ровно в тринадцать часов и тридцать минут на первые две линии обороны обрушивался шквальный огонь артиллерии противника. Мощные снаряды перепахивали землю, оставляя в ней двадцатиметровые воронки. Когда через три часа этот ад заканчивался, Сэму и его сослуживцам приходилось выходить из огромного подземного бункера и рыть заново все окопы и траншеи, попутно закапывая всех убитых и раненых. С последними было сложнее всего, потому что их ранения были почти всегда смертельными, но если комиссар не добивал несчастных, их приходилось закапывать ещё живых. А после всего этого наступала повседневная и скучная окопная жизнь. Ведь очень редко когда враг доходил до второй линии, даже после обстрела.
Сэм посмотрела наверх. В аэростате баллистической поддержки завозились снайперы, изготовляя к стрельбе свои длинные мощные винтовки. Их задачей сейчас было прикрыть атакующих, ну или хотя бы постараться это сделать. Но, если говорить по правде, в основном они отстреливали тех, кто пытался дезертировать. Такова была реальность. Юноша снова стал изучать колонну. Было видно, что многие солдаты чувствовали себя очень неуютно под прицелом и своих и чужих.
- Зарядить оружие! – пронеслось по всему окопу.
В воздухе раздались щелчки затворов. Сэм дослал патрон в патронник своего автомата. Это было небольшое, ненадёжное скорострельное оружие, которое, при неумелом обращении могло сжирать за секунды весь запас патронов.
- Целься!
Все солдаты в окопе прильнули к прицелам. В этот момент в воздухе повисла странная и напряжённая тишина. А спустя секунду страшный свист пронзил округу. Сэм встревожено посмотрел в небо, а потом моментально сполз обратно в окоп.
- Не отступать! – раздалось сразу в нескольких местах на позициях.
Повинуясь команде, юноша вернулся на своё прежнее место. В этот момент раздался первый взрыв. Огромное чёрное облако взметнулось далеко впереди, чуть правее колонны. Часть солдат упала, прикрыв голову руками. Сделали они это зря, потому что над головой Сэма тут же раздались выстрелы снайперов, которые пригвоздили к земле тех, кто испугался обстрела. Остальные, те, у кого нервы были крепче, продолжали идти вперёд плотным строем. Следующий снаряд попал в самую гущу людей, разбросав их тела, словно тряпичные куклы. Дальше взрывы стали происходить с возрастающей частотой, то попадая в самый центр строя, то чуть в сторону.
Сэм заворожено смотрел на эту картину так, как обычно смотрят на ужасные события, не в силах оторваться. Постепенно всё впереди покрылось густым и едким чёрным дымом, а земля стала слишком неровной от глубоких воронок. Грохот оборвался также внезапно, как и появился. Судя по всему стреляла только одна батарея. Но даже не смотря на это, уже через несколько минут от колонны осталось только пять поодаль идущих друг от друга человек. Чтобы их рассмотреть, Сэму пришлось изо всех сил напрячь зрение, смотря в бинокль. Троих было нельзя разглядеть – слишком далеко они прошли. А вот остальных парень видел довольно отчетливо. Один из выживших обернулся, показав своё полное растерянности лицо. Не привыкнув действовать в одиночку и без приказа, он судорожно соображал, что ему делать дальше. Даже сквозь плохую оптику бинокля Сэм увидел, как голова «везунчика» взорвалась, словно перезрелая тыква, пропустив сквозь себя крупнокалиберную пулю. Сверху донёсся щелчок затвора и грязное замечание по поводу меткости выстрела. Оставшиеся в живых из «Штурмовой тысячи» тут же поёжились, но продолжили идти, на этот раз уже не оборачиваясь.
Кто из них упал первым, Сэм так и не смог понять. Просто все четверо рухнули, как подкошенные. Тот, кто стрелял, должен был быть высококлассным стрелком, чтобы суметь поразить идущих человек за такое короткое время.
- Есть! Я его засёк! – раздалось высоко над головой.
Сэм сообразил, что удалось обнаружить того самого вражеского снайпера, который уже два месяца не давал покоя ни первой, ни второй линии обороны. Поквитаться с ним было не просто делом чести, но важным заданием, выполнение которого сулило немало наград.
Сзади раздался звук торопливых шагов. Парень обернулся и увидел старшего комиссара в сопровождении трёх солдат. Последние были одеты в совершенно новый камуфляж неуместной для этой местности расцветки. Сейчас они выглядели как ярко-зелёные пятна на чёрной земле. Комиссар в своём бордовом плаще выглядел ещё заметнее. Это и сыграло роковую роль для этих людей. Звука выстрела никто так и не услышал, а уже весь эскорт валялся недалеко от окопов второй линии обороны, а старший комиссар с досадой выглядывал из траншеи.
- Мне нужно несколько солдат. – Обратился он к комиссару, что сидел в этом окопе.
- Так точно. Сэм, Хэнк, Ганс следовать за старшим комиссаром!
Названные по имени привстали и приготовились бежать через простреливаемое пространство на первую линию обороны. Сердце в груди Сэма бешено колотилось то ли от страха, то ли от гордости. Юноша уже и перестал мечтать о том, чтобы выбраться со второй линии окопов и выполнить ещё какой-нибудь приказ, кроме уже привычных «Огонь», «Закопать убитых». А сейчас он бежал за старшим комиссаром, чтобы убить снайпера, которого ненавидели все войска в этом районе, ну или погибнуть от его пули. Всё равно, любой из вариантов вызывал у парня безумный восторг.
Группа бежала достаточно быстро. Никто не смотрел под ноги, перепрыгивая через воронки и изуродованные тела убитых и стонущих раненых.
«Не сегодня. Пусть в этот раз вас другие закапывают, а я иду совершить подвиг!» - Подумал на бегу Сэм, и на его лице появилась лёгкая улыбка.
- Не отставать! – раздалось впереди.
Внезапно Хэнк, невысокий и коренастый парень, что до этого всё время сидел правее Сэма, резко завалился назад. Сэм бросил взгляд через плечо, сразу же заметив огромное отверстие в груди у бывшего сослуживца. Снайпер всё ещё выполнял свою грозную и коварную работу. Спустя секунду такая же участь постигла Ганса. Только этому парню крупнокалиберная пуля начисто снесла голову.
- Бегом! Бегом! – Орал во всё горло комиссар.
А уже в нескольких метрах впереди показалась первая линия окопов. Сэм никогда её не видел вблизи. Впрочем она ничуть не отличалась от той, где он нёс службу. Здесь были всё те же испуганные и уставшие солдаты и злые комиссары, держащие наготове своё оружие. Двое выживших с грохотом тяжело упали в окоп. Старший комиссар сразу обратился к главному в этом окопе. После нескольких приказов Сэму был вручен новый автомат с колиматорным прицелом и пара запасных магазинов к нему.
- Умеешь с ним обращаться? – Старший комиссар вопросительно посмотрел на парня.
- Да… - юноша перезарядил оружие.
- Эта гнида сидит вон в тех развалинах.
Сэм приподнялся и посмотрел туда, куда ему показали. Впереди в двухстах метрах возвышалось невысокое трёхэтажное здание. А точнее то, что теперь от него осталось. В этом бетонном скелете и сидел снайпер.
- Слушай сюда парень. Мне это расстояние не пробежать – слишком заметный. А вот тебе возможно и удастся пробраться к этой гниде. Ну а там ты не теряйся! Прищучь сволочь эту. Сделаешь – возьму к себе в отряд.
От этих слов у Сэма перехватило дыхание. Попасть ни на первую линию обороны, ни даже в «Штурмовую тысячу», а к самому старшему комиссару в боевую группу! Об этом он даже и мечтать не пробовал. Только ради одной призрачной возможности осуществления этого стоило рисковать жизнью, и Сэм уже сейчас был готов сорваться с места и рвануть в развалины. Именно это от него сейчас и хотели.
- Готов? Я постараюсь тебя прикрыть. Ну всё. Как тебя зовут?
- А? Меня?
- Да.
- Сэм.
- Удачи Сэм! – сказал старший комиссар и одной рукой выкинул его из окопа.
Оказавшись фактически на поле боя, солдат замер не в силах сдвинуться с места. Его охватил необъяснимый животный страх. Раньше он никогда не был на передовой, а теперь должен был в одиночку добраться до врага и убить его. Но сможет ли парень это сделать? Сколько солдат сидит в развалинах? Всё это разом навалилось на Сэма, прижав неимоверным весом к земле.
- Ползи! – Зло прошипел сзади старший комиссар, доставая свой пистолет.
И почти сразу рядом с его головой в землю вошла пуля. Сэм окаменел, но потом сообразил, что снайпер, скорее всего, его пока не заметил, а, значит, есть ещё шанс. Полагаясь лишь на это своё убеждение, он стал медленно ползти вперёд, загребая руками сырую и скользкую землю. Из-за того, что вся одежда на нём промокла, было чертовски холодно. Но с другой стороны, вся эта грязь делала юношу практически незаметным на фоне окружающего чернозёма. Ему нужно было всего лишь проползти двести метров. Это расстояние очень просто пройти пешком, но чертовски сложно – по-пластунски, да ещё и под прицелом снайпера.
Остановившись на мгновение, Сэм посмотрел на часы. До артобстрела оставалось чуть больше часа. Парень старался не оглядывать и не думать ни о чём, а только ползти вперёд. Развалины уже становились заметнее. Спустя десять минут монотонного перебирания руками, юноша почти отрешился от происходящего. Он полз вперёд. И ему уже было абсолютно всё равно, что будет дальше. Время медленно теряло смысл, а часы, которые оставались его единственным оружием, вскоре оказались сильно заляпаны свежей грязью. Сэм полз, не обращая внимания на комья земли, которые быстро забились ему под шинель и измазали лицо. А спустя несколько минут вокруг всё померкло. Юноша только и успел испугаться…
Когда Сэм пришёл в себя, то оказалось, что он лежит под стеной той самой многоэтажки, где засел снайпер. Как парень сюда добрался, он не помнил. Первым делом, юноша счистил грязь с часов. До обстрела оставалось минут пятьдесят. Сэм думал, что делать дальше. Собственно говоря, вариантов у него было не так уж и много. Чудом преодолев это расстояние, он отрезал себя от своих войск. Оставалось только пробраться на верхний этаж и убить снайпера. Конечно, это наверняка было нелегко сделать. Этот убийца наверняка был высококлассным специалистом своего дела, о чём говорил его огромный «счёт». Лишь одно это воспоминание уже заставило парня встать и медленно прокрасться к выходу. Он сжал автомат обеими руками и осторожно вошёл в здание. Вокруг было полно битого кирпича и прочего хлама. Сверху донёсся едва слышный звук – враг явно не ждал удара с тыла. Сэм медленно подошёл к лестнице, стараясь всё время контролировать ситуацию и быть готовым к нападению с любой стороны. Но пока всё было относительно спокойно. По лестнице было очень не легко идти, потому что пришлось просматривать сразу несколько пролётов, стараясь выйти с наиболее выгодной позиции для открытия огня.
Внезапно раздался оглушительный выстрел. Парень замер в ту же секунду, готовый упасть замертво. В голове за долю секунды пронеслись мысли. Сначала он был готов рухнуть мёртвый, но тут же, поняв, что в него не попали, юноша собрался пристрелить врага и только потом он сообразил, что это стрелял со своей позиции снайпер. Раздался ещё один выстрел, который вывел солдата из состояния временного оцепенения. Сэм мгновенно пришёл в себя и побежал вверх по лестнице. Его шаги заглушались мощным звуком выстрелов – снайпер вёл скоростной огонь по многим целям. А пока его внимание было отвлечено на далекие цели, солдат решил прокрасться и выполнить свой долг. Последний лестничный пролёт был преодолен за считанные доли секунды, и перед ним уже возникла спина врага. Сэм закричал, что было сил, не столько для того, чтобы напугать противника, сколько для того, чтобы пробудить в себе храбрость. Но когда автомат уже был наведён на цель и в колиматорном прицеле был виден затылок врага, последний развернулся. Парень инстинктивно нажал на курок, но первая пуля ушла в сторону, а остальных выстрелов не последовало – автомат заклинило. Снайпер обернулась, разворачивая свою длинную винтовку. Юноша с размаху ударил по ней ногой, отбросив, таким образом, оружие. Противник бросился на парня. Сэм замешкался, потому что только сейчас осознал, что его врагом была девушка. Да, именно молодая девушка его возраста! Конечно, женщины служили на фронте, но за последние два года, парень видел их только пару раз, да и то не меньше года назад. А предположить, что снайпер, который держал в страхе две линии обороны, был девушкой, наверное, никто не мог. Впрочем, эта особа без колебаний налетела на парня, сбив его с ног. Только то, что он в последний момент заметил в её руке нож, спасло парню жизнь. Снайперша навалилась на парня всем телом, готовая вонзить ему в шею клинок. Но Сэм оказался проворнее, а его руки сильнее. Он схватил её за кисти и тем самым лишил девушку возможности двигаться. В таком странном положении они замерли на секунду, не в силах что-либо изменить. Ситуация складывалась патовая. Юноша не мог пошевелиться из-за того, что был придавлен телом противника, но при этом и враг не мог сделать каких-либо сколь значимых движений, чтобы нанести вред. Но долго терпеть Снайперша этого не могла. Она начала судорожно дёргаться, стараясь высвободить хотя бы одну руку. Почувствовав, что больше не в силах её удерживать, Сэм сдавил хрупкую кисть в своей руке. Девушка вскрикнула, выронив нож, а на её лице вспыхнула дикая злоба. Казалось, что она готова разорвать юношу голыми руками. Последовало ещё несколько попыток освободиться из стальных «объятий». Раздался звук рвущейся ткани и в Сэма полетели пуговицы с камуфляжа снайперши. В нос парню ударил запах молодой женщины. Это был аромат, сочетавший в себе странную смесь пота, феромонов, страха и ненависти. Юноша невольно опустил глаза и увидел небольшую, обнажившуюся из-за порванной одежды грудь. Он невольно замер, чувствуя как к голове приливает кровь, и в висках начинает бешено биться сердце. Это состояние и растущее возбуждение было гораздо сильнее того, что он испытывал секунду назад, когда собирался взглянуть в лицо смерти. Девушка тоже замерла на секунду, уловив изменения в своём противнике. Она оказалась слишком близко к нему, чтобы ни заметить его возбуждения. Они провели в этом состоянии несколько мгновений. Слишком странной казалась ситуация. Эти двое должны были убить друг друга, не мешкая и не рассуждая. Но вот сделать что-либо бездумно они оказались не в состоянии. Несколько лет их учили тому, что надо убивать врага, но вот зачем никто не объяснял. И именно сейчас этот вопрос встал настолько остро, что парень и девушка смотрели пристально друг другу в глаза, стараясь найти хоть какую-нибудь причину возненавидеть своего оппонента. Но её не было. Вместо этого за это короткое время в них начало расти с дикой скоростью влечение друг к другу. Странное влечение Сэма передалось и девушке. Парню внезапно показалось, что она прижалась к нему сильнее. А спустя мгновение в его голове промелькнула только одна мысль: «Мне больше нечего терять». И тоже самое он прочитал в глазах снайперши.
Они слились в страстном и бешеном поцелуе, который в один момент перечеркнул здравый смысл и всё то, что было раньше. Не отрываясь, Сэм стал срывать с девушки и без того уже порвавшуюся куртку. Его грязные руки оставляли на её худом и бледном теле следы. Но им было уже всё равно. Дикая страсть захватила их умы. Снайперша на секунду оторвалась от его губ, чтобы неловкими, но быстрыми движениями своих пальцев расстегнуть крупные пуговицы его грязной шинели и запустить свои похолодевшие от страха руки ему под одежду. В этот момент их горячие тела соприкоснулись, породив новую волну возбуждения, которая заставила любовников ещё сильнее прижаться друг к другу. Они вновь слились в долгом поцелуе, закрыв глаза от наслаждения. Он был настолько страстным, что никто из них и не почувствовал, когда партнёр случайно прокусывал губу до крови. И спустя несколько минут этот поцелуй приобрёл свой неповторимый и с чем несравнимый вкус крови и пороха. Руки Сэма, ласкающие сначала грудь девушки, начали медленно опускаться всё ниже, сперва перейдя ей за спину. Наконец вся верхняя часть военного костюма была с неё скинута и осталась лежать рядом, на грязном бетонном полу. Парень прижал девушку к себе, медленно опускаясь губами ниже, покрывая тонкую шею поцелуями. От них снайперша тихо застонала, закрыв от наслаждения глаза. Вскоре и парень оказался раздетым до пояса. Его сердце колотилось с неимоверной силой. И в тот момент, когда его «враг» прижимался к нему, он ощущал такое же биение в её груди. Не в силах больше сдерживать себя, Сэм аккуратно положил девушку спиной на валявшиеся рядом части их одежды. Затем его руки заскользили по её штанам, быстро расстёгивая пуговицы ширинки. Брюки улетели в дальний конец разрушенной комнаты. Его губы заскользили по её плоскому животу, заставляя девушку вздрагивать от каждого прикосновения. Следом с её тела исчезло дешёвое армейское нижнее бельё, явив, таким образом, полностью обнажённое тело взору Сэма. Он продолжал целовать её грудь, живот, медленно спускаясь всё ниже, увлекаемый едва уловимым, но манящим ароматом. Девушка тихо вскрикнула, тут же закусив нижнюю губу, когда почувствовала его обжигающие губы, которые коснулись её лона. Это только раззадорило парня, который теперь не останавливался, заставляя её стонать с каждым разом всё громче. Её обнажённые ноги оказались у него на плечах, стиснув его голову, тем самым не давая ему остановиться. Юноша целовал и их, прикасаясь губами к бёдрам. Между тем девушка начинала стонать все громче, а её дыхание становилось быстрым и прерывистым, пока внезапно оно не оборвалось в крике. Её руки вцепились в немытые волосы на голове у Сэма. Эта слабая боль даже доставила ему какое-то странное удовольствие. Но девушка уже теряла силы, медленно погружаясь в волны нахлынувшего на неё наслаждения. Она в последний раз прижала к себе голову парня, чтобы в следующий момент отпустить его. И снова они слились в долгом, но на этот раз не таком яром поцелуе. Их языки соприкасались, лаская друг друга.
Девушка расстегнула штаны Сэма и спустила их, чтобы они не мешали. Она движением, попросила его лечь на спину, а сама медленно села сверху. Она вновь застонала, когда он вошёл в неё. Юноша не обращал внимания на дико холодный и твёрдый бетонный пол, потому что сейчас он чувствовал только её и её горячее тело. А она двигалась, закрыв глаза и тихо постанывая от растущего вновь наслаждения. Сэм протянул к ней руки и стал ласкать грудь девушки. Его переполняло наслаждение, и он то и дело тихо постанывал вместе со своим бывшим врагом. Наконец они стали больше не в силах держать это в себе, и их сердца начали биться в такт. Девушка застонала, а Сэм приподнялся, прижав её к своей груди. Так они просидели ещё несколько минут.
Сэм сидел у оконного проёма и смотрел на позиции своих войск. Отсюда они были почти не видны. Вокруг стояла непривычная для этих мест тишина. Казалось, всё вокруг замерло в ожидании чего-то. Дождь прекратился, хотя небо всё ещё было покрыто свинцовой пеленой.
Парень посмотрел в другую сторону, через огромную пробоину в стене. Силуэт девушки уже был едва различим. Она убежала сразу после того, что произошло. Сэм даже не спросил её имени.
Юноша сидел, скрестив ноги, и пытался понять, с какой же целью шла эта война. Вот уже на протяжении ста лет происходила эта тупая мясорубка. Гибли миллионы людей. А ради чего? За всё время службы никто не смог ему дать внятный ответ.
Война меняла людей, делала их грубее, злее, безразличнее к окружающим. Только сейчас Сэм понял, что он не знал имена тех людей, с кем провёл всё это время в окопе. А зачем было знакомиться, когда в любой момент их или его могли убить? Это была жестокая правда.
Парень не знал, что теперь ему делать. Назад нельзя вернуться, потому что пристрелят свои. Сочтут за врага. Ведь наверняка никто их не предупредил, что кто-то из своих может вернуться с передовой. Никто даже и не подумал, что он справится с заданием… Впрочем, юноша и не справился… Всё оказалось куда сложнее, чем описал старший комиссар. Сэм никогда не убивал. За всё то время, что он провёл на фронте, ему ни разу не довелось убить живого человека. Может быть из-за этого, его рука дрогнула и в этот раз. Он не мог убить. Не мог убить девушку. И пусть она была снайпером, чей счёт жизней составлял уже несколько сотен. Он всё равно не мог.
Сэм, наконец, открыл глаза и посмотрел на часы. До артобстрела оставалось меньше минуты…
(2)
