... итак, девочка выросла. И во всем была она обычной (выросшей) девочкой – ходила в институт, работала по вечерам- кроме одной маленькой детали... (кто на этом месте подумал то, что я подумал – выйти из зала: эта деталь присутствует как раз-таки и у всех прочих девочек). А той самой деталью было то, что снились ей сны. Она с легкостью засыпала, тревожно спала и с трудом просыпалась утром. Впрочем, надо уточнить, что в тех случаях, когда она спала днем, она с трудом просыпалась вечером. Ей снились знакомые и незнакомые, добрые и злые люди, новые места и странные цветовые абстракции. А еще ей снился черноглазый. Она его даже прозвала «неотвязным гномиком». Почему неотвязным – да потому, что был он чересчур частым персонажем ее снов, ну а гномик... потому что был маленький, с большими глазами и деловой походкой. На этом сходство с гномиком и заканчивалось, но этой детско-дразнительной кличкой она хотя бы в малой степени компенсировала свое недовольство его столь навязчивым присутствием в ее, ее персональных снах.
А потом девочка уехала. Нет, ничего страшного не случилось, она не оставила ни долгов, ни маленьких (ни, тем более, больших) детей, и даже не скрывалась от закона. Ей захотелось учиться не в том месте, где она училась, работать не в том месте, где работала – и для этого пришлось всего лишь поменять место жительства.
На новом месте ей понравилось. Кроме дождей и сопутствующих им злостных (а по ее мнению, так просто мерзопакостных) комаров, все было прекрасно. Ее новые сотрудники оказались чрезвычайно милыми людьми, ну а каковы были новые однокурсники – об этом история умалчивает, так как девочка с ними и познакомиться толком не успела. А все потому что на лекциях спать меньше надо, а по вечерам пить больше. Девочка же наша (утомленная ночными сновидениями и невыспавшаяся) спала на уроках много, пила же по определенным обстоятельствам крайне умеренно. Это негативно отразилось на ее отношениях с однокурсниками, точнее, никак не отразилось за неимением объекта отражения (то бишь отношений). Зато произошло непонятное, невиданное и вообще необъяснимое событие: она повстречала... правильно – гномика. Нет, не думайте, автор не принимает тяжелые (как и легкие) наркотики, и пишет не фантастику. Она повстречала не того гномика, который хранит клад и ходит в длинной шапке. Случайно на улице лицом к лицу столкнулась наша девочка с тем самым, из ее снов (не волнуйтесь, ни одно из лиц не пострадало). Ей представилась редкая возможность испытать на себе, что значит «остолбенела». Оказалось, это значит: сердце часто-часто бьется, руки ослабевают, а все остальное тело замирает в той позе, в которой было на момент «события», глаза при этом самопроизвольно выпучиваются. Ощущения эти девочке не понравились, ну а тот самый невежливый черноглазый прошел себе мимо, как будто не подозревая, что это крайняя степень наглости- без спросу вторгаться в сны совершенно незнакомого человека. Надо уточнить, что город этот был даже не город, а так – деревня. Если кто-то не знал кого-то, то обязнательно знал кого-то, кто был соседом/ сослуживцем/ двоюродным братом или на худой случай дальним знакомым вышеупомянутого второго кого-то. Это создавало определенные преимущества: можно было собрать довольно много информации о человеке, ни разу с ним лично не повстречавшись, но также определенные недостатки: информация имела пренеприятное свойство самостоятельно распространяться с увеличивающимся ускорением и прогрессирующей погрешностью. Наша девочка воспользовалась первым свойством маленького городка – а именно, рассказала про гномика всем своим знакомым (она была хоть и с отклонениями, но небольшими, и поэтому про сны свои рассказывать не стала). Выдумала какой-то рассказ, дабы до гномика не дошли слухи о подозрительном интересе к нему какой-то новенькой девчонки. Тут стоит отметить, что девчонка в процессе взросления немного изменилась, не внутренне (как было упомянуто, с шести лет она особо не менялась), но внешне. Вследствие происшедших изменения она стала если не красавицей, то по крайней мере привлекательным для противоположного пола объектом. Ее тактика имела определенный успех, но ничего особенного она не выяснила: мальчик как мальчик, родился в этом самом маленьком городке, курит, пьет, с девушками общается, очки не носит из принципа, только солнечные, машину водить не умеет, математику знает хорошо, читает в основном газеты, в способностях гипноза и телепатии не подозревается... то есть ничего интересного.
И вы думаете, что на этом история закончилась? Вот и ошибаетесь. У меня еще шесть минут до сиюра.
Они встретились еще раз. На этот раз не совсем случайно. Выяснив название его любимого бара, дело оставалось только за новой юбкой. Ну а с новой юбкой, небольшим количеством туши и большим количеством помады дело вообще было в шляпе. На нее глазели все, но она улыбнулась только одному. Ничего не произошло. Она улыбнулась еще раз (при этом злясь и думая, что как сниться ей по ночам – так всегда рады, а подойти к столь явно неравнодушной девушке – так нет).
В конце-концов, с помощью третьей юбки и пятого похода в сие заведение все получилось.
Он оказался самым обычным – в меру веселым, немного наивным, много из себя строил перед ней, но главное – после этого перестал ей сниться.
Вы думаете, они поженились и жили долго и счастливо?... да, почти так оно и было. Только женился он на другой девушке, а она снова куда-то уехала – с другим парнем.
Вы спросите – у них что-то было? Был туман, и был вечер, день седьмой. И – да, наверное, были поцелуи, а может, и не только поцелуи, и зачем были – никто не скажет. Она ему не нравилась, да и он ей тоже. Не нравился – но снился. А здоровое любопытство, как известно, тоже мощный двигатель (хоть с ленью и несравнимый). Вот она и исследовала непонятное явление своего под- или над-сознания. Почему так? Ну а как иначе исследовать что-то, что примерно твоего возраста, что в общем-то симпатичное, и что возбуждает... здоровый интерес. А интерес был слишком силен: представьте, как это – случайно встретить того, кого годами видел в самых разных сюжетах и в самых разных ракурсах. Луна светила ярко, и парочка влюбленных укрывалась в тени от кипариса... все почти что так и происходило. Возможно, это был не кипарис, а банальная елка, и возможно, они были не влюблены, а просто очарованы. Было ли хорошо им вдвоем – это неясно, наверное – да, если елки повторялись снова и снова, изредка чередуясь с кипарисами или другими хвойно-лиственными. Однако когда он был рядом, у нее появлялась странная уверенность, в том, что все будет хорошо. И она забывала о том, что жизнь – не такой и подарок, люди – не ангелы, а солнце – только горячий газ. Я думаю, что это была судьба, но не уверен, что все со мной согласятся. Эту девочку уже не спросишь, так как она стала совсем взрослой, у нее дети, если еще не внуки, и она совсем уже не девочка. Она даже давно перестала ею притворяться. Может, где-то глубоко в душе, или с очень близкими людьми она вспоминает, что с шести лет она не изменилась. Но она его не забыла. И каждую ночь под пятницу она... нет, она не гадает на картах, не варит зелье и не летает на шабаш. Она берет телефонную трубку, звонит и говорит: привет, мой ангел, как жизнь. Скажи, что ты есть. И что все будет хорошо. И он отвечает: брось, я не ангел. Но все будет хорошо.
(2)
