Великий король Тибериус, правящий страной N более пятнадцати лет, решил повторно жениться. Королева, жена его, умерла, родив ему наследника. В память о ней король не хотел жениться на протяжении десяти лет, но скорбь ушла, сын подрос, а народ стал требовать от короля новую королеву, ибо женская рука в государстве тоже важна. Претенденток было несколько, но король выбрал самую невзрачную из них: юную принцессу из страны S, что находилась далеко на юге от страны N.
В честь своей молодой супруги король решил закатить пир, но принцесса, будущая королева, попросила о доступности данного мероприятия для всех желающих, но знатные люди были против. Тогда девушка предложила королю выход – устроить маскарад, где единственным условием для входа станет - наличие костюма и маски.
Подготовка не заняла много времени, а вести о карнавале разлетелись почти мгновенно, так как празднования никогда не были сильной стороной короля. Всегда спокойный, уверенный и справедливый, король редко когда радовался или улыбался, и подданные надеялись, что с новой королевой счастье снова вернётся в королевский замок.
Выбор костюма стал для короля тяжёлым испытанием, ведь королю нужно выглядеть величественно, он должен выделяться, возвышаться над толпой, а чей образ может быть выше короля?! Разве что образ бога.
Юная правительница специально скрыла от короля, кем она хочет нарядиться, сказав при этом, что если он её узнает в костюме и маске – она станет для него истинной королевой.
В день бала люди со всего королевства стали собираться к дворцу. Одни из них были в костюмах и собирались увидеть праздник воочию, другие же, менее везучие, хотели посмотреть на маскарад хоть одним глазком: где послышаться голоса, где донесётся музыка, где-то промелькнут тени в широких окнах королевского замка.
Когда колокол пробил девять раз, гул голосов разом прекратился, и грянула музыка: весёлая, быстрая, созданная зазывать, и двери распахнулись, приглашая гостей зайти вовнутрь. Людской поток двинулся, заторопился, потёк.
Разряженный люд пёстрой массой спешил попасть в замок, будто боясь, что кому-то не хватит места. Никому не хотелось остаться не удел. Вот тут-то маски и сделали своё дело: богатые и бедные, знатные и простолюдины, взрослые и дети шагали бок о бок, болтая о разных мелочах, забыв о положении, манерах и размолвках. Даже враги, расставшиеся на поле боя и встретившиеся здесь, жали друг другу руки, кланялись и обнимались, не называя имён. Все в этой цветастой толпе были равны, лишь выбор костюма имел значение. Люди собирались в группы по цветам или общим идеям, раз за разом поднимая полные бокалы и произнося тосты. Музыканты, игравшие на специальном помосте во главе зала, сами нередко бросались в пляс. То с одного, то с другого края доносились песни, разные на голоса и мотивы, многие из людей подпевали, даже не зная слов, но никто в такой праздник не мог сказать им слова против. Толпа была едина в своём желании веселиться. Так просто стало затеряться в такой компании: шуту, убийце, Смерти, насильнику, священнику и торговцу честью.
Шут возомнил себя знатным вельможей, но едкие насмешки ему трудно сдержать: пусть маска скрывает половину лица, но рот всё также у него не закрывается.
А для убийцы полем для раздолья стала вольная толпа, он мог направо и налево утолять свой неуёмный пыл.
Смерть, по пятам ступая за убийцей, мечтала заманить его в силки, уже расставлены ловушки, тому не встретить сегодняшний рассвет.
Насильник, что всегда он брал без спросу, теперь законным мог завлечь путём. И повстречав богиню в маске яркой, он тут же пал к её ногам.
Священник, живший по уставу, забыл на время свой удел, он стал ведомым искушеньем, и смог поддаться, наконец, тому.
Торговец честью, смотря во все глаза, стремился заприметить пару молодых особ, которых можно было бы увлечь обманом. Но праздник был настоль манящим, что к жертве только силу применяй.
Наутро, с первыми лучами солнца, когда пропала пелена у глаз, король обвёл столь хмурым взглядом то стадо, что ночью за гостей держал. Одни в углу шептались скромно, вторые песни горланили, и третьи, будто свиньи, подъедали то, что до сих пор несъеденным осталось, тут были те, кто мирно спали, и те, кто спьяна храпели громогласно. Стены, украшенного замка, заляпали едой и чем-то там ещё, картины растащили, сдвинули или уронили, а предкам короля уж кто-то пририсовал усы. Искать виновных – занятие без смысла и ума. Король извлечь урок лишь смог: «Что маскарад, скрывая недостатки, обманчив красотой своей и анонимность для души раздор. Злодеи, сея добродетель, не перекроют вред от самых добродетельных дельцов!»
(1)
