Она была планетой, ни чем не отличимой среди других таких же, давно остывшей в межзвездном пространстве. Она летела по инерции, иногда пролетая мимо других звезд слегка зацепившись за их тепло. Это продолжалось вечность, пока в один миг она не увидела его свет. Свет, который был совсем другим, не таким как у остальных. Он манил её и она летела к нему уже не видя других звезд.
Однажды он увидел планету, которая мчалась к нему, она была маленькой и жгуче холодной, она была столь обыкновенна снаружи, что не было ни какой возможности отличить её от остальных таких же одиноких и холодный. Но что-то задерживало его взгляд на ней, заставляло снова и снова смотреть в её сторону. И он смотрел.
В один бесконечный миг она вошла в поле его эго, и сбросила лед со своей окостеневшей коры, представ перед ним во всей красе своего великолепия. Не в силах оторвать свой взор от неё, не в силах думать ни о чем кроме нее, он не замечал как она все ближе и ближе подлетает к нему, все глубже и глубже погружаясь в его жар.
Она была счастлива, она нашла его и она был рад ей, её ядро опять начало наполняться жаром, его жаром, и она опять почувствовала, что такое жизнь. Она наслаждалась бесконечным теплом его пламени, не замечая, что это тепло уже начинает обжигать её.
Когда она уже почти упала на него, он заметил творимое и сдвинулся чтобы не уничтожить красоту ей поверхности. Она пролетела мимо, уже не в силах покинуть его гравитацию, оставшись навсегда на его орбите, в самом первом ряду, в ряду в котором не было до тех пор ни кого. Так близко, что его корона царапала её своими острыми лезвиями протуберанцев, оставляя глубокие шрамы не ней. Он не имел права приглушать свой свет, ведь так много других планет надеялось не него и его тепло. Она не хотела быть ни на метр дальше от него, потому что только тут она могла ощутить его прикосновение, такое болезненное и такое сладкое. Так они и кружились в своей личной вечности, терзаемые близостью и наслаждавшиеся друг другом.
(0)
