старый пастор давно не спит, поднялся с первым
лучом. Это утро, старик, твоё Ватерлоо.
И ладони лижет псина по кличке Герда.
(Инвалиды сорока трёх войн,
безнадёжно совершеннолетние,
облепленные мухами как сплетнями,
выходили из боя последними.)
Сливы падают.
Те, что упали вчера уже гнилы.
Меж деревьев и статуй,
дурея от горячей земли,
пчёлы носятся. Старый
пастор, по саду чуть побродив,
наклонился собрать
двадцать восемь слив.
(Для двадцати восьми
ребят голодных, босых.)
А с костёла взгляды бьются в витражах.
А с костёла жадно смотрят вороны.
Видишь, старик? - словно говорят.
Бьётся раненая чайка о волны в море,
волны о землю, и о землю ливни.
Бьётся сердце, льются жил Нилы.
Пастор в дом вернётся, кагору выпьет.
Жарко. Тихо. Созрели сливы.
(0)
