По новой тлен в короб кладя,
И за смиренье выпивают,
В душе за все грехи кляня.
Привычно розы алой краски
Ложатся на никчёмный клад.
И снова плачут для острастки
Нетрезвы сын, отец и брат.
Быть может, жизнь плоды срывает,
По новой тлен в короб кладя,
Тот короб в землю опускают,
Не вспоминая, не любя.
Быть может крышка, что слетает,
Откроет лик, постигший ад,
Но гвозди крепко забивают
И не дают пути назад.
(1)
