Ноги уже начинали мерзнуть, но долгожданного трамвая, казалось и не будет. Он снова достал телефон, - и посмотрел на дисплей, хотя у него был прекрасный слух, он, все же надеялся на то, что просто не услышал звука смски или гудка, который она ему могла сбросить. Парень набрал самую простую смс: «почему молчишь?», немного посомневавшись – отправил, безуспешно поискал глазами трамвай, пошевелил мерзнувшими пальцами в ботинках, и еще раз посмотрел на безмолвный телефон. Внезапно, как будто вспышка молнии пронеслась в его голове, разрезая загустевшие мысли и мрачное настроение, он сорвался с места быстрым, раздраженным шагом направился в сторону дома по трамвайным путям. Хлопья мокрого снега увеличивались в размерах, частоте и скорости падения, теперь это уже походило на метель. Он шел, периодически оглядываясь, и каждый раз его глаза спотыкались о пустоту, а ноги все чаще о булыжники, которыми вымощены трамвайные линии. Это дико раздражало, и он сошел на тротуар.
Трамвай обогнал парня, когда тот находился на полпути между двумя остановками, с такой скоростью, что ни догонять, ни молить об остановке не имело смысла. В эту самую секунду, он, перестал верить в мелкие неприятности, происшедшие с ним, и начал убеждаться в тайных заговорах.
-Да какого черта!? – с досадой и раздражением спросил он у холодной, и черной пустоты. Вопросы, задаваемые не с целью получения ответа, а из желания высказать непонимание, - бессмысленны, но бессмысленные вопросы, всегда, остаются без ответа, их погребают молчание, чувства, или, как сейчас, обстоятельства, - в виде мокрого снега.
Не в силах, что либо изменить, он продолжил свое путешествие домой, раздражаясь на холод, который заставлял тело, его, трястись, а пальцы скрючиваться, на хлопья снега, шапкой лежавших у него на голове, на лужи, противно хлюпающие под ногами, на булыжники и кочки, которые он не смог разглядеть и на которые натыкался, но больше всех на него давила тишина, резавшая слух, которую, ему бы так хотелось, что бы нарушил телефонный звонок. Торопливый шаг его, мог сказать не только о продрогшем теле, но и мыслях, тревожащих его замерзшую голову. Фантазия его с жаром демонстрировала картины сатисфакции уязвленного самолюбия, в которых он доказывал вину девушки по всем пунктам, и она, оказав ему минимальное сопротивление, признавала за собой обвинения, не в силах опровергнуть его веские доводы. Холод заставлял парня двигаться быстрее, думать напряженнее, спотыкаться чаще, раздражаться сильнее, и как следствие двигаться еще быстрее. Это безумный коктейль готовился продолжительное время, но, не имея возможности быть поданным, он, как и любой другой коктейль, постепенно утрачивал свою прелесть. Компоненты его перемешались, и он стал просто пойлом.
Изрядно устав и продрогнув, парень оставил при себе лишь желание добраться до дома раньше, чем он успеет заболеть. С это мыслью его догнал трамвай, отозвавшись на мольбы человека остановиться не на остановке. Внутри трамвая, как и всегда, горел тусклый свет, но, к глубочайшему сожалению, было также холодно, как и на улице. Казалось трамвай уловил его намерение добраться до дома, но не спешил его согреть, напротив, продолжая держать в холоде, будто бы чувствуя, что холод сейчас нужнее, чем может показаться, справедливее, чем того можно ожидать.
Быстро, так, как ему того хотелось, трамвай довез своего пассажира до нужной остановки, оставив его там без чувств и без мыслей, наедине с собой. И парень, источивший весь свой жар на гнев, шел домой опустошенным и холодным. Он видел, так манивший его, свет лампы, висевшей над дверью подъезда. И достигнув его, он увидел ту, что ждала его там.
-Я замерзла насмерть, где ты ходишь? – девушка пыталась говорить гневно, но замерзла так сильно, что готова была заплакать. Бедняжка была одета, как и подобает девушке, настолько красиво и привлекательно, что бы позволить себе пробежать от такси к кафе, почувствовав лишь свежесть. Обида ее не находила места в замерзшем теле, она разрыдалась и пошла прочь от ненавистного подъезда, утирая теплые слезы холодными руками.
- Стой! Подожди – крикнул парень ей в след, пытаясь ее догнать – куда ты?
- Пошел к черту! Ненавижу тебя! - бросила она ему сквозь зубы.
- Стой! Ну, стой же! – просил он, хватая ее за плечи, пытаясь удержать.
- Пусти! Отстань! Я ухожу! – кричала она, вырывалась.
- Останься!
- Нет!
- Останься. – Говорил он с нежность в голосе.
- Нет.
-Пожалуйста, дай мне возможность согреть тебя сегодня. Завтра, если захочешь, ты уйдешь, но сегодня, сейчас, дай мне вернуть тебе, хоть чуточку того тепла, которое ты потеряла. – Парень говорил это, обнимая девушку за плечи, она сопротивлялась, но без особого усердия. Он продолжал - Дай мне исправить, то, что случилось.
- Где ты был так долго? – спросила она и разрыдалась у него на груди еще сильней.
Она мало говорила в оставшийся вечер, - все еще дулась на его опоздание, - бедняжка не взяла ключи, думая что придет позже своего возлюбленного, а телефон разрядился. Ночью, она все же прижалась к нему, удобно устроив свою головку у него на плече. Проснувшись, он погладил ее по волосам, с нежностью поцеловал лицо, и ему вдруг вспомнилось, неизвестно откуда: Ты должен был замерзнуть, что бы стать теплым. Да и трамвай пришел вовремя, дав ему возможность ее согреть, а не испепелить.
(1)
