Маленькую девочку, которая внезапно стала большой.
Старый парк накрыла паутина сплетен. Они перешептывались между собой в листве одиноко стоящих деревьев (похожих на нас, правда?). А иногда кусали за ноги прохожих. Никто не мог убежать, если им так хотелось вдруг общества. Они ведь тоже от одиночества. С безумно горящими глазами. Когда твоя собственная жизнь всего лишь смешок. Снисходительный смешок.
Девочка тоже не смогла убежать от них. Они как-то разом окружили ее. Она старалась обходить стороной этот парк, но они упрямо все равно находили ее.
Она даже подумывала стать крошечной серебристой рыбкой. Поверхность пруда всегда ее манила. Но что-то мешало.
Страх!
Он зашел в гости случайно. Вообще-то он шел на соседнюю улицу, но свет в комнате девочки привлек его. Свет не должен гореть у девочки ночью. Ему понравилась ее своевольность. И он решил поселиться у нее. Не навсегда, конечно. У него было много других, но он снова и снова возвращался к девочке. Она особенная. Она не таращила на него глаза и не хваталась за острое. Она всегда была спокойна. Только раскачивалась из стороны в сторону.
Нередко он жалел ее, но не знал, чем помочь. Он не знал причин, просто был рядом.
Осенние листья обрывочными фразами шелестели под ногами. Цеплялись и царапались. Изодранные босые ноги никогда не заживали. Она опять приходила в парк, садилась на скамейку и засыпала.
Снилось ей странное. Что-то про счастье. Но она знала, что это сон, и потому не тревожилась.
Пока она спала, ветер нашептывал ей свои тайны. Болтливый, он доверял их спящей. А она слышала. Сквозь сон. Медленно и тягуче.
Птицы не садились на деревья. Они были свободными. Деревья выли и жаловались, протягивали руки-ветки, но не доставали. Они ведь одиноки, помнишь? Как мы.
Когда приходила луна, девочка садилась ей на колени, и та показывала, насколько мир больше ее старого парка. Но страх не хотел отпускать ее так далеко. Ему было грустно, когда она веселилась с луной.
Бывало, краски врывались в жизнь девочки. Брали за руку, и тогда все казалось другим, совсем не тем, к чему она привыкла.
Она, наверное, и не знала, но старый парк, со всеми его страданиями, заменил ей дом. Привычное, знакомое воспринимается нами как родное. Она не хотела покидать его.
Но однажды краски стали оттенками одной. Ярко-огненные, рыжие, красные. Они уничтожили этот ее хрупкий маленький мир - ее старый парк. Пеплом развеяли его. И бумажный лист выцвел. Пока не стал совершенно белым, как новые волосы девочки. Так маленькая девочка внезапно стала большой.
Она больше не ходит в парки. Она живет среди своих новых друзей: больших, угрюмых предрассудков. Страха больше нет. Он покинул ее. Теперь грусть его превратилась в печаль. Он иногда скучает по тем временам, когда они вдвоем гуляли с девочкой. Но она, наверное, уже не помнит. Мы так быстро все забываем. Слишком быстро.
Так девочка стала большой.
Иногда листья еще кусают ее, но она научилась не замечать их. Она стала совсем большой.
Знаешь, тот старый парк. Я до сих пор его вижу. Он еще стоит призраком перед глазами. Сейчас он кажется совсем безобидным. Но я не раздумывая променял бы все на него. Увы, большие не становятся маленькими. Внезапно.
Внезапно и без причин бывает только у них, не достающих до края бездны. Чтобы заглянуть в нее.
Мы должны помнить о своих старых парках, доставать их иногда из глубин, отряхивать пыль. Не забывать.
Чтобы большие внезапно не стали слишком большими.
(0)
