- Вот что, Валентин, - кивнул он на мое «здравствуйте», - мы тут посоветовались, - он обвел взглядом членов месткома, - и решили, что ты самая подходящая кандидатура на роль Снегурочки. Да, да, да, - не дал он мне возразить. – Организация у нас, сам понимаешь, почти вся мужская, тут и Бабу-Ягу не найти. Скоро Новый год, детишек порадовать надо. Ты парень молодой… На Деда Мороза Николай Черных согласился. Так что давай – костюм готов.
Это было так внезапно, что я растерялся, неожиданно промямлил Ивану Петровичу «ладно» и, пятясь, вышел из кабинета…
А все мой голос и рост. Не вышел ни тем, ни другим. Голос девчоночий и рост 140 сантиметров. Сколько я натерпелся еще в школе. Меня и дразнили «пискушкой».
Сейчас вот Снегурочка еще. Ясно, из-за чего предложили. Вживайся теперь в образ, свыкайся с ролью.
И начал я входить в образ. Дома нетерпеливо слушали мой детский лепет и конфузливо косились на вихляющую походку. На работе в перерывы я разучивал детские песенки, игры и вырабатывал женственность движений. Вся бригада похохатывала, глядя на мои упражнения.
- Мягче, мя-я-ягче! В лесу, что ли родился?
- Ты, Валька, баллон кислородный на голове носи – сразу получится!
За два дня до Нового года местком устроил мне, словно невесте, смотрины. Ходили вокруг всем составом, ощупывали, гладили, заставляли пройтись.
Наступило 1 января. Одетый в костюм Снегурочки, я последние секунды по-мужски топал из угла в угол, дрожал от нервного напряжения, и чуть было не прослушал, как Дед Мороз протяжно пробасил:
- Снегурочка-аа-а! Ау-уу! Где-е ты-ыы-ы?
Будто Колька не знал, где я. Только что вместе курили. Как можно ласковее прокричал «здесь, дедушка», я впорхнул в комнату, где вдоль стен стояли родители.
- Здравствуйте, дети! – заулыбался я. – С Новым годом! С новым счастьем! А ну-ка, дети кто из вас…
И пошел, и пошел. Когда наступила маленькая передышка, Николай прошептал мне на ухо:
- Сне-гу-роч-кааа! Посмотри, как на тебя баянист уставился!
Только тут я обратил внимание на молодого парня. Он сидел у стенки, перебирал клавишами и неотрывно смотрел на меня.
Не теряйся, Снегурочка! – ехидничал Колька. – Чем не жених?
После этого я и сам невольно косил на баяниста. А тот уже подмигивал и не сводил гипнотизирующего взгляда. Прошел первый утренник. Родители благодарили Ивана Петровича, Деда Мороза, Снегурочку - то есть меня. Я улыбался, делал книксен и… злился. Доконал один разговорчивый папаша.
- Хорошая, - говорит, - Снегурочка. Молодец, девушка! Приходите к нам в гости.
- Спасибо! – рявкнула, то бишь, рявкнул я и выскочил в коридор. И черт меня дернул Снегурочку играть! Теперь совсем задразнят. Лучше уж заячью роль исполнять. Хлопай себе ушами да подпрыгивай.
- О чем грустит прекрасная Снегурочка? – пыхнул папиросным дымом незаметно подошедший баянист. – Не погрустить ли нам вместе?
Ах, оставьте меня, - вдруг жеманно бросил я и засеменил к двери.
Второй утренник проходил, как у платного массовика: громко, деревянно, без тепла и без души. Иван Петрович делал мне какие – то знаки. Николай, проходя мимо, успел хихикнуть:
- Выше нос, Снегурочка! Хорошо в образ вжился. Не отталкивай парня.
Наконец, все было законченно. Я с облегчением сдернул белобрысый парик и плюхнулся в кресло.
- Скис, Валентин, скис, - заговорил с порога Иван Петрович. – Что с тобой?
- Замуж выхожу, - прошипел я.
Ну и похохотал же он, когда узнал о моих переживаниях. Под конец и я заливался своим девчачьим голосом.
И вот опять Новый год. Я предупредил Ивана Петровича – Снегурочку пусть в другом месте ищет. А мы с Николаем Черных будем исполнять другую роль. Да, да одну роль вдвоем – роль Конька Горбунка. Я играю переднюю часть, Черных круп. Ржем тоже пополам. Я начинаю с высоких нот, а Колька заканчивает на низких. И как в сказке, тоже говорим человечьим голосом:
- С Новым годом, друзья!
(2)
