В черной маске. Вкруг бархат и
шелк.
Вышла на сцену и фальшиво запела,
Засмеялся народ, в смехе голос
поблек.
Смеялись люди, возмущались - "Скучно!"
Весьма сильно и
громозвучно...
Тогда ленту достала, вертнулась, упала.
Кто-то всерьез
потребовал назад свою плату;
Кто-то, усмехнувшись, удалился из
зала...
Сидел мальчик ряду в девятом.
Неотрывно смотрел на женщину в
белом
Своим детским взглядом оробелым...
Какой-то очень крутой кинул
камень
В своем нечеловечном приступе слепом,
Женщина попятилась,
запуталась в ткани,
Вскрикнув, снова пала на холодный пол.
"Чудачка" - как
приговор цедил кто-то
Унижения - не совсем удавшийся форте...
Светили
мрачно лампы. Позора повторенье.
Тихо - она танцует на себя, на
одну.
Лишь беззвучно смотрит в представленье
Мальчик (лет восемь) в
девятом ряду.
Еле доносится музыка из старого громофона,
Она танцует,
путаясь в складках своего балахона...
Она вновь танцевала, и вновь
фальшиво пела,
Грусть на лице - та совсем не видна
И глядя на вход шатра,
где небо темнело.
Остановилась - мальца увидала она.
И, вздохнув, со сцены
устало спустилась,
Чтоб ближе быть. К нему обратилась:
-Янис, если
хочешь - иди. Не стесняйся...прямо...
Я просто бедна, и только что все народ
доказал...
Я - лохиня...
-Ты самя лучшая, мама!
Лучшая, пока не
опустеет до конца этот зал!
(2)
