Тогда же тенью тоска на сердце залегла,
Без треска, но с глупой болью, что-то поломалось,
По щекам тогда текла солёная река.
Глухие стоны - так печальная поёт душа,
Горящие глаза не от счастья мерцают,
Подсвечивает их ещё не павшая слеза,
Которая с ресниц чернильных тушь гоняет.
Я попрошу отчаянье закрыть глаза мои,
Чтобы не видели руины от поступков,
Я голос охриплый хочу смягчить ладонями,
Оставить для подушки смесь из слёз и криков.
(14)
