Красное дерево
С красной коляской,
Дом, из трубы
Дыма тонкая нить.
И точка горячей соленою кляксой.
-Мам, я все сделал мне можно не жить?
Scratch «Детский мир»©
С красной коляской,
Дом, из трубы
Дыма тонкая нить.
И точка горячей соленою кляксой.
-Мам, я все сделал мне можно не жить?
Scratch «Детский мир»©
Я не люблю зиму. Холод будит раньше няньки. Вот открываешь глаза, а за окном темно еще, вокруг все спят, и приходится сворачиваться калачиком, чтобы хоть как-то согреться. И лежишь так, завернувшись в холодное одеяло до тех пор, пока яркий, бьющий в глаза свет лампы не рассеется по спальне. И все заворочаются, будут стонать и возмущаться.
Да только без толку.
И как всегда ты одеваешь насквозь пропахшую хлоркой одежду, штопаные носки и обувь на размер больше, потому что «Поумерь свои аппетиты, девочка. Скажи спасибо, что вообще одета и обута».
Резиновая каша на завтрак и постный суп на обед.
Да впрочем, я еще долго могу жаловаться на этот детский дом. Мой детский дом.
Но больше всего я не люблю свободное время. Когда во мне ничего не остается, кроме воспоминаний.
Помню, это было 3 года назад. Мы семьей отдыхали в Крыму. Мне тогда 9 лет было, а Оксане, моей старшей сестре, -12. В один из тех летних дней, потакая нашим детским капризам, родители купили нам котенка британской кошки.
Сейчас кошка живет, наверно, у бывших соседей.
Какой-то шум вырывает из оков памяти.
Андрей, мальчик, хотя скорее уже парень, ковыряется у забора. Я подошла ближе к нему и стала наблюдать за ним, выглядывая из-за спины.
Он не слышал, как я подошла, и очень испугался, почувствовав мое мерное дыхание на своей коже.
- Сизова, имей совесть! – прикрикнул он на меня,- Мало того, что молчишь все время, так еще и тихо ходишь!
Я продолжала молча смотреть то на него, то на забор. Андрей поймал мой взгляд и тут же переменился в лице.
-Ты вообще, что тут делаешь?! Брысь!!!
Я стояла. Ему нечего было меня боятся, он прекрасно знал, что я ничего никому не расскажу. Просто я тоже хочу…
Андрей перешел на крик:
- ДА КАКОГО ТЫ ТУТ СТОИШЬ? ВАЛИ ОТСЮДА, ИДИОТКА!!!
Он замахнулся рукой и разрезал воздух так близко от меня, что мои волосы на миг оторвались от плеч.
Мы так и стояли, я, молча глядя на него, он, зло косясь на меня. Только голос сторожа из-за угла заставил нас быстро действовать. Андрей за секунду раздвинул доски в заборе и, схватив меня за руку, протолкнул в дырку, а затем проскочил и сам.
Вжавшись в забор как можно крепче, стараясь дышать как можно тише, вслушивались, что происходит за забором.
Я тогда первый раз влюбилась (пускай и по-детски). Мне было 11 - маленькая, глупенькая. Он высокий брюнет 15-ти лет. Его Данилой звали. Отчетливо помню, как звучало его имя у меня в голове все то лето. Я в тот вечер договорилась с ним встретится на пляже. Мы шли, шли, шли и дошли до забора. Он подбил меня перелезть через него. Нарушить правила? С таким парнем? В таком возрасте? Да, не вопрос. Только поймали касс, тогда на горячем. В кабинете заведующий лагерем мужественное лицо Данилы сменилось плаксивым мальчишеским выражением. Он так шмыгал носом, так лепетал, что это я его подстрекала, а он только отговаривал, что ушел безнаказанным.
Я боялась, что будет так же. Но сторож прошел мимо. Никто нас не видел.
Теперь надо было думать, что делать дальше. Мне. Андрей все для себя решил уже давно. Только я не вписывалась в его планы.
Больше всего в тот момент я хотела к Оксане. Мне всегда казалось, что она, как старшая сестра, знает, что надо делать.
Я плакала навзрыд третий час подряд. На меня даже внимание перестали обращать. Какая-то женщина из отдела по опеке сидела на кухне, и пила чай с Оксаной. В моей памяти ярким пятном осталась та ненависть к государственной служащей, когда она надевала мамины домашние тапочки. «Это Мамины!!» - закричала я. В ответ бесчувственное «ей уже не надо».
В тот день Оксана приняла весь удар на себя. В свои 15 она была достаточно взрослой и серьезной.
Сначала выслушала все от той женщины, затем все рассказала мне.
Я долго не верила, что мамы и папы больше нет. Что меня отправят в детдом.
Отрывая мои руки от стульев, столов, косяков дверей, появлявшихся на пути, меня тащили к выходу. Мою любимую кошку вырвали из моих рук и сунули соседям, которые за всем наблюдали. Именно тогда я решила помолчать.
Прошло полгода, и теперь я шла прочь от ненавистного детского дома и все так же молчала.
Мы шли с Андреем часа два. Я не знала района совершенно, а на счет Андрея… Оказалось, что он тоже.
Не учитывая прошлого можно было сказать, что у нас просто прогулка по Москве. Только прохожие не видели того страха в глазах, который окутывал сознание каждой минутой все больше и больше.
И еще больше, как только я осознала, что осталась одна. Андрея словно и не было.
А еще было холодно. Ходить по улицам, дворам, незнакомым переулкам до последнего. Заходить в метро и магазины, чтобы погреться. И так весь день. И так весь вечер.Я забрела в какой-то двор и уселась на трубу, которая шла по его периметру. Горячая вода, текущая внутри грела мои ноги и руки.
Позже оказалось, что не только мои. Маленький серый котенок, так напоминавший мою кошку, спрятался в углу.
Маленький комочек помещался у меня на ладони. Мы легли (если это можно так назвать) спать. Там же на трубах.
Несмотря на снег, укрывающий нас своим одеялом, я уснула сразу. Сказались усталость и голод.
Мне снился сон. Такой теплый и нежный. Мы были втроем там – я, мама и папа. И ждали Оксану. Я знала, что он должна была прийти не скоро, но каждый час переспрашивала у мамы, сколько еще ждать. Она, как и прежде трепала меня по волосам и говорила, что Оксане еще рано. А папа просто был рядом.
Я не люблю зиму. Холод…
-Мама! Папа!
(1)
