С осанкой, спущенной в плечах, в глазах возникли перемены,
Под скрип богатых башмаков, прошел он, в зал рождая эхо,
И дрожь пробилась на губах, прошла вся жизнь, и роль успеха.
А ведь когда то, но не мрак, царила жизнь под сводом этим,
Бурлила, и под звон звала, быть в паре с дамой в менуэте,
Прошло все время, стерта жизнь, теперь лишь старые портреты,
Угрюмо смотрят взглядом в низ, с напоминанием об этом.
И Граф вздохнул, взмахнул рукой, чтоб удалиться для покоя,
Где ждал камин, как старый друг, да непрочитанных два тома,
Все разлетелось, все ушло, все растворилось в этом мраке,
Забыты пышные балы, прошли походы в смертной драке.
И в тот же миг зажглись огни, и закружились замка тени,
Как в званный бал сошлись они, под звук оркестра, в эти стены,
Искрится истенный восторг, и гости в бурном восхищенье,
Желаний всех открыт порог, для торжествующих в веселье.
И Граф застыл, как взятый в плен, все лица так ему знакомы,
Весь высший свет тут был пред ним, давно почивший и растленный,
Вот музыканты и певцы, а вот поэты лучшей прозы,
Как часто были тут они, в своих словах венчали грезы.
Все пронеслось в его глазах, вся жизнь была как на ладони,
Стучала кровь в его висках, от наслождения такого,
За много лет, затворных лет, он опьяненным стал от вида,
И он когда то был поэт, теперь слуга лишь слушал криво.
А ночь неслась, как в давний год, пируя, гости были в силе,
А вот и старый менуэт, вино искрится так игриво,
И сколько будет, длиться бал, об этом Граф боялся думать,
К концу подходит карнавал, чтоб задержать всех, что придумать...
Но воск упал, обжег ладонь, и потемнело все как прежде,
Остался только холод стен, и без желаемой надежды,
Что скоро вновь начнется бал, свирель под скрипку заиграет,
И будет снова полон зал, все закружится, залетает...
Но темнота и мрак сильны, и лишь безмолвные портреты,
Кидали взор, под треск свечи, и улыбались без ответа,
Граф обернулся и пошел, по залу пролетело эхо,
И только ветер в спину дул, словами о кончине века...
(0)
