(Я надеюсь, ты ценишь свою жизнь)
Здесь были когда-то фонари, но сейчас от них остались только никчёмные столбы. Темнота не позволяла видеть дальше своего носа. Она забивалась в глаза. Я и не заметил сначала те силуэты, которые сопровождали меня от самой остановки. Мне было не до них. Снова и снова я прокручивал у себя в голове минувший день, и с каждым разом он представлялся всё более гадким.
Да! Он был отвратительным. С самого утра. Мерзкий будильник. Горячей воды нет. Кофе на полу. Визжащая толстая соседка снизу. Автобус тронулся и обдал меня водой из лужи, едва я выскочил на заплеванную остановку. Опоздал на первую пару. Мокрые кроссовки весь день. Отвратительное чувство никчёмности. Налипшие холодные джинсы. На работе меня грозились отыметь потому-что-я-опять-не-сдал-какую-то-хрень. Как банально! Эта жизнь так удручающе предсказуема! Будет не жалко, если её не станет. Сложив все события последних нескольких часов, мозг выдаёт лишь одно – хочу сдохнуть.
Зачем жить, если это доставляет одни мучения?..
Я снова и снова жалел себя. Жалел себя до последнего. Я слишком поздно услышал шаги за спиной. Их было двое. Эти проклятые пидорасы подкрались совсем незаметно. И вряд ли направлялись они ко мне для того, чтобы спросить дорогу к чертовой библиотеке. Я тогда стормозил… Я потерял эту секунду. Я подумал сначала, что это глюк. Подумал, что просто обкурился.
Но это было совсем не так.
Один из них обхватил меня сзади и упёрся коленкой в зад. Мне стало обидно. Но я был слишком занят размышлениями о своём псе, который нагадил утром под дверью, чтобы отвлекаться на этих двоих. Потная ладонь коснулась моего горла. Фу, мерзко! Откуда они взялись? Кто они вообще? Чего хотят?
Хотят меня убить…
И чёрт возьми, я ничего не могу с этим поделать. А что мне оставалось? Кричать, вырываться? Безнадёжная апатия заполнила мою пустующую черепную коробку. Кончится жизнь… Не надо будет вставать по будильнику, терпеть субботние походы по магазинам, толкаться в грязном автобусе, пресмыкаться перед директорами. Я буду свободен от ора приставучих соседей, от собачьего лая, от размера зарплаты, от тупых физических потребностей, от жизни…Позволив себе последний раз насладиться ленью, просто наблюдаю, как меня лишают жизни.
Неужели скоро кончится этот геморрой под названием жизнь.
А эти двое! Как жаль таких, как они. Их души гаже, чем собачье дерьмо. Они забирают чужие жизни, чтобы пошариться в карманах, насобирать на бутылку водки и банку вазелина. А много лет назад, когда я был маленьким наивным мальчиком, папа сказал мне, что нет ничего дороже человеческой жизни. Как туп я был тогда! Через какое-то время у нас случился пожар. Огонь прожёг мою душу. Он забрал не только наш уютный дом, он забрал отца, он забрал мою младшую сестру, забрал всю былую счастливую жизнь.
Как пошло звучит слово счастье!
Только тогда я понял, что имел в виду отец. Можно вернуть всё. Кроме жизни… После мама всё время плакала. Я часто уходил из дому на несколько дней. Когда возвращался, она избивала меня до полусмерти и кричала, что я самое бесчувственное существо в мире. Может оно и так. Но я не мог выдерживать её рыданий и снова уходил. Опять крики, побои, жалкие попытки восстановить прожженную жизнь.
А ведь когда-то всё было так хорошо.
Крепкая ладонь, словно клещи, обхватила мою шею, больно сдавив лимфатические узлы, которые ещё не прошли после ангины. Наверное, мама опять будет плакать. Пожалеет, что била своего сына. Ах, как по-детски! А может, она и не поверит. Сошлёт мою смерть на сплетни безмозглых соседей и будет ждать. Долго же ей придется ждать. А ведь признаюсь, во мне всегда теплилась надежда, что через много-много лет я снова смогу назвать себя счастливым, но боюсь, что эта надежда умрёт сегодня вместе со мной.
Сейчас.
Моё горло продолжали мучительно стискивать. Из него вырывались ужасные хрипы. Кислород не поступал больше в лёгкие. Ни с чем нельзя сравнить то чувство рассеянности и страха, которое я испытал тогда.
Нет! Подождите!
Я дёрнулся и только тогда понял, что не могу пошевелиться. Что-то треснуло, прорвалось. Потекла густая тёплая жидкость. Мозг, истощённый без кислорода, смешал всё: адскую боль, воспоминания, сожаления и злобу. Смешал в одну предсмертную мысль, больше похожую на бред. Отдайте мне мою жизнь! Всё-таки она мне очень нужна. Неужели через какую-то минуту жизнь покинет моё бедное избитое тело?
Не могу поверить…
Тело болезненно обмякло. Мой убийца ослабил хватку, опустил глаза, сказал мне что-то. Я не расслышал слов из-за пульсирующего гула в ушах. Я нашёл в себе силы переспросить, но тот швырнул моё тело об асфальт. Невидящим взглядом я смотрел, как их туши нависли надо мной, стали обыскивать. Кожа почти не ощущала их грязных прикосновений… Из последних сил сердце слабо дёргалось и трепетало, как птица, подбитая из рогатки. А я будто бы и ликовал: с собой у меня не было ни денег, ни мобильника, ни карточки.
Ха…
Сегодня я опаздывал и всё забыл дома. Мои убийцы ничего не нашли. Они потратили вечер впустую, а я потратил впустую свою жизнь. Отчаянно матерясь, они поднялись и собрались уходить. «За что...?» – чуть слышно прохрипел мой порванный голос. Один из них развернулся, скорчился и со всей силы пнул меня. Кажется, он сломал мне ребро. Или два. Впрочем, им уже не суждено срастись. Ослеплённый болью я не заметил, как убийцы скрылись окончательно.
Вряд ли мне придётся по ним скучать.
Я уже не мог дышать, тело адски колотило изнутри. Голова дёргалась в чудовищных судорогах, пытаясь сделать вдох. Когда мне стало очень холодно, я вдруг вспомнил свою девушку. А ей станет одиноко? Или… Думаю эта шлюха найдёт, с кем трахаться. Она не вспомнит меня и через неделю. Или нет… Или вспомнит. Кажется, она говорила, что любит меня. Говорила, что никого кроме меня у неё не было, что…что никто ей больше не нужен. Что… Ах да! Мы собирались пожениться и купить домик около леса. Вот глупость-то! Я обещал, что никогда её не брошу. Надеюсь, она меня простит.
Я не уберёг своей жизни для тебя.
Скоро чувства меня покинули. Не стало боли. Я стал таким же серым и холодным, как асфальт. Я лежал, валялся, как ненужный предмет, нелепо, почти смешно раскинув изломанные конечности. Обидно, а ведь я хотел умереть не так. Да я вообще не хотел умирать. Просто я понял это немного не вовремя. Я безнадёжно опоздал. Мне так и не удалось дожить до своего двадцатилетия. Я ничего не успел... Из-за своей глупости!
Боже, если ты есть, скажи, за что?!
…Впрочем, когда писали Судьбу, нашего жалкого мнения не спрашивали. Я умер. Скоро моё тело начнёт разлагаться и плохо пахнуть. Его закапают в землю, будет играть бессмысленная, но серьёзная музыка. Но я буду тогда уже далеко. Там будет спокойно и скучно. Теперь я свободен от своего тела, от жизни, которую почему-то ненавидел, считал бессмысленной. Я вечно жаловался, жалел себя, убивался по пустякам. Теперь кажется, что всё это как будто произошло не со мной. Как будто жизнь – это фильм, который мне увы больше не пересмотреть, а ведь я бы с удовольствием повторил на бис свою жалкую жизнь. Как обидно!
Меня убили вчера ночью…
Наступило утро. Уже успело взойти солнце. Вдруг на высоте трёх метров затрещал фонарь и бесполезно зажёгся.
(5)
