Анна Новожилова
Частично основано на реальных событиях,
остальное автор домыслил.
"...Я напишу тебе сагу,
ты напишешь мне некролог..."
Кооператив Ништяк
"...Он запустил руки мне в прическу и поднял мою голову за волосы. Я закрыла глаза в экстазе, чувствуя себя головой Марии –Антуанетты на площади в день казни. Великий человек Гильотен боролся с перенаселением. Голова профессора Доуэля хитро открыла один глаз на своего мучителя. Он выглядел потрясенным.
Весь вечер он бил меня, мастерски исполняя как это в боксе называется, когда прямым в челюсть…А утром взял портновский метр и обмерил мне бедра и грудь. Невольно вспомнился анекдот, не помню точно, но концовка такая: « я не портной, я – гробовщик».
Не ешь меня, волчок, я хорошая, я маму слушалась…А мама – это вообще кто? Тьфу, какая херня в голову лезет! Чтобы не показывать свою дурь кромешную, надо молчать. Какой лучший способ заставить бабу замолчать? Чем ей рот заткнуть? Возьми в рот, сохраняй секретность. Cоnfessa… Звучит моя любимая песня Челентано...
Сегодня он душил меня двумя руками. Моя голова становилась воздушным шариком, бобиком, или вроде дирижабля, дери жабу, бля! Потом из моего горла раздался ужасающий треск, и на секунду мир погас.
Ну почему он постоянно недоволен обедом? Мне из себя обед приготовить? Мяса хочет и пива, а здоровья нет. Он не знает, как меня убить, я не знаю, чем его кормить.
Тогда переходим к части неофициальной.
- «Ну, думай, что еще со мной сделать»!
- «Она ему, мол, как меня убивать будешь, милый? А он подумал да и прирезал ее без затей».
- «Не, ну это тупо. Пошла я…суп тебе варить».
***
«Нанося легкие удары по голове, он бросает ей жесткую
кость: «если бы ты не была жертвой изначально, ты ни-
когда бы жертвой и не стала!»
Эльфрида Элинек «Пианистка»
Я делаю музыку тише, но не выключаю. По радио звучит "Confessa". Звонит моя мать и просит к телефону сестру.Я слышу, как та жалуется на меня, я перехватываю трубку и возражаю тем, что сама недавно узнала от сестры. Потом слышу, что мать ругает сестру за то, что та рассказала мне, как мать….И так до бесконечности. Я живу, многократно отражаясь в зеркале, зеркало – в другом зеркале, другое – в третьем, и так переходит в бесконечность.
Ору на них и вырубаю телефон.
Вспоминаю, как мать в детстве калечила меня по любому поводу одежной вешалкой. Она делала это, ненавидя. Но это была подготовка ко встрече с моим Вервольфом. Мне нужно было познать сущность боли. Она сама не знает как сдуру помогла мне. Когда я перестала ценить свою жизнь? Когда? Страшно подумать, как давно я поняла. Что жизнь дана мне в наказание, что спасти может побег или амнистия. Самоубийство – побег, убийство – амнистия. Я так ждала своего Вервольфа, неосознанно приближая эту встречу. Но карты спутались. Я стираю его рубашки.
- «У тебя шейка с виду хрупкая, а на самом деле…»
- «А что на самом деле»?
- «Как я давлю на нее, невозможно выжить»!
- «То есть ты наносишь смертельные повреждения»?
- «Ну да»!
-«Понятно. Голубцы хочешь»?
- «Спрашиваешь»!
- «Слушай, а у тебя в этом году отпуск был»?
- «Так возьми»!
- «И куда я его дену»?
- «Со мной будешь»!
- «О! Анечка! Будешь меня кормить-поить»!
- «Да»!
- «И на руках до туалета носить»!
- «Да! Всего каких-то 75 килограмов, о чем тут говорить»?
- «А я тебя буду бить и за волосы таскать, чтоб слушалась»!
- «Согласна»!
Глаза моей Смерти недолго были пустыми. В них поселилась любовь. Я жила свою Анти-жизнь, ежеминутно мечтая о смерти, ко мне пришла Анти-смерть.
***
«…И словно сон короткой ночи,
Мелькают вереницей дни.
А я хочу дождаться очень
Своей единственной любви.
И ты возникнешь из тумана
Хоть не надолго, хоть на миг…
Все тешусь я самообманом,
Ведь я к мечте своей привык…»
Игорь Тальков «Осенний дым»
- «Как жаль потерянного времени! Как жаль, что мы не встретились, когда мне было лет 18»!
- «Да, вот это было бы здорово»!
- «А можно и меньше» - Попала в точку я.
- «Четырнадцать, да, да, а мне было бы 59»!
- «Мне кажется, когда мне было 14, а тебе 59, у нас бы ни хрена не вышло»!
- «Это так, жареный петух еще не клевал».
- «Мертвая псина не кусала».
- «Утюг на ноги не падал».
- «Хорош»!
- «Девочка моя, настоящая»!
Если бы мы встретились тогда, он бы меня убил. Я этого ему не стала говорить, все и так понятно. Удушил бы и сбросил в овраг. Избавил бы от жизни, которую я живу, словно тащу на спине мертвеца. И никто не спас бы меня от смерти. Какая чушь! От жизни спасать надо! Убив меня, четырнадцатилетнюю, он лишил бы себя будущего. Кто бы сейчас нагло заявил всем на радость:»я его жена»? Здравствуй, будущее. К своим четырнадцати я добавила еще четырнадцать. Скоро тридцать. Это сколько? Это не просто тридцать, а половина шестидесяти. Надо было меня тогда убить. Я бы не мучилась столько лет. Или ты – моя награда.
Обнимаю тебя, и сердце замирает.
Нашлась моя девочка, где же ты была? С кем? А, ладно, не хочу ничего знать. Знание причиняет боль душевную. Я все тебе простил. Ты ведь сама говоришь, что не было у тебя никакого мужа. И паспорт обратно поменяла на свою фамилию, чтоб ни следа его не осталось.
Интересно, сколько на нем трупов. Невозможно поверить, что ни одного. Он сбрасывал женщин в заросший лесом овраг. Откуда я это знаю? А я этого не знаю. Когда он меня душит, из его глаз на меня таращится Это - Лилит, черные крылья…По телевизору видела недавно такое. Сидят два веселых молодых долбо&ба, травки обкурились до соплей. И тут в комнате материализуется смерть. Такая, с косой острой, в балахоне с капюшоном:» я печальный рыцарь ночи»! А они ее дружелюбно так приветствуют:» Здорово, капюшон»!
***
Он сказал, что не верит в Бога. Что я могу ему на это ответить? Что верю, когда он рядом со мной, что не верила раньше, не могла понять, как Бог создал такую мучительную жизнь? Обрекая все живое на мучения, а не садист ли он? Или Бог любит меня, нас, и, любя, наказывает? Тогда вера в Него – истинный мазохизм.
Но только теперь я стала благодарной за понимание вещей, которого, возможно без страданий и не было бы.
И пришла благодарность моей матери, не ведавшей, что творит. Она и теперь продолжает творить и не ведать. Только жертвы теперь другие. Я перестала ею быть. Недавно наорала на нее и устроила ей бессонную ночь. Доведенная до ручки жертва – пожалуй, лучший палач. Если доживет.
Благодарность за возможность подтрунивать над ней с высоты пережитого. Знать, что ее попытки привить мораль моей сестре, с ее-то, матери, моралью, просто пантомима и не более. Перестав быть моим детским ужасом, она стала тенью, более того, страшное стало смешным, а невыносимое оказалось, давно вынесено за скобки.
Только осторожнее надо с жизнелюбием. Как любое нормальное существо, я люблю жизнь. А она меня? Она меня всегда била в под-дых, когда я этого не ожидала. Несчастья постигали, только стоило расслабиться, и вот они. И теперь я счастлива, но стараюсь контролировать свои чувства. Пережито столько несчастий, что нужно быть осторожной. Я всегда говорила:»не улыбайся, Бог ненавидит тебя»!
Сейчас я перестала так говорить, но по-прежнему не теряю бдительности.
И я не боюсь удушающих объятий. Кто жил несчастным, тот не боится умереть счастливым..."
© Copyright: Анна Новожилова, 2009
Свидетельство о публикации №2909210066Мой сайт
(0)
