Закрасив стыдливым, белым,
Зимним цветом свои картины,
Душа уживалась с телом
Как умела… Дорогой длинной
Всё бежала, смущаясь, с хрустом
Вечный снег приминая горький.
Было пусто, вокруг было пусто…
Запах дыма сползался нестойкий
От далёких костров незаметных,
Где возможно согрелись иные,
Но душе – что до стонов ответных?
Ни к чему ей родные, чудные,
Что, возможно, её успокоят,
Прерывая бессмысленность бега,
И вуалью красивой укроют,
Только будет та ткань из снега.
Только будет вся жизнь та из снега!
Лучше птицей метаться… Сквозь холод
Нервно, тщетно разыскивать тропку,
Подавляя телесный свой голод -
Пусть пойдёт он душе на растопку,
Чтобы спеть, среди льда омертвевши,
Рассказать что-то вовсе не новое.
О картинах, закрашенных в спешке
Горьким снегом, зимой бредовою…
Зимним цветом свои картины,
Душа уживалась с телом
Как умела… Дорогой длинной
Всё бежала, смущаясь, с хрустом
Вечный снег приминая горький.
Было пусто, вокруг было пусто…
Запах дыма сползался нестойкий
От далёких костров незаметных,
Где возможно согрелись иные,
Но душе – что до стонов ответных?
Ни к чему ей родные, чудные,
Что, возможно, её успокоят,
Прерывая бессмысленность бега,
И вуалью красивой укроют,
Только будет та ткань из снега.
Только будет вся жизнь та из снега!
Лучше птицей метаться… Сквозь холод
Нервно, тщетно разыскивать тропку,
Подавляя телесный свой голод -
Пусть пойдёт он душе на растопку,
Чтобы спеть, среди льда омертвевши,
Рассказать что-то вовсе не новое.
О картинах, закрашенных в спешке
Горьким снегом, зимой бредовою…
(12)
