Калитка скрипела, ведь ветер подул.
Лишь крики и стоны давали контраст нам,
Когда шелест листьев немного затух.
Я помню, смотрел на неё исподлобья...
На самом же деле я просто любил
Терзанья и смуты. Я вечный заложник
Мечтаний. И путник тех мыслей пустых.
В деревне давно выключали все свечки,
А старый пастух всех загнал лошадей.
Мужчины, наевшись, заснули на печке,
А бабы молили здоровье мужей.
Пройду по деревне ночной я без страха,
А воздух холодный позволит не спать.
Под нос насвищу я мелодии Баха,
А через часок пошагаю в кровать.
Забрался на холмик, где церковь святая
Стоит величаво, давая нам дух;
И вдруг я услышал - там кто-то кричали!
Местами был слышен лишь пальчиков стук.
Молитвы прервались желанием знойным:
Узнать, посмотреть, что же делалось там!
Не думал, что будет так грустно и больно,
Когда я увидел весь стыд тот и срам...
Там та, что любил я последние годы,
И тот, кто молитвы нам вечно читал.
Я видел алтарь. И я слышал те стоны.
И, кажется, съехал тогда мой чердак.
Я рвал и метал. Я плевал на иконы.
Плевал и на голых, орущих людей.
Я видел алтарь. И я слышал те стоны.
Ведь трудно представить момента страшней.
Представил любовникам злобный театр,
Сорвал с шеи крест и закинул в окно.
Минуту стоял... Но потом я заплакал;
Достал из кармана свой маленький нож.
Зарезал попа я и ту, что любил,
Смеясь и крича, обливаемый кровью.
Услышь меня, мама, и просто прости.
Прости, что так глупо всё это устроил.
В полуночной тьме лишь пылает церковный,
Из дерева сделанный, старый фасад.
Я видел алтарь. И я слышал те стоны.
Всё это так страшно. Ты только представь.
(0)
