свело нас вместе, господа…
Люблю я глупые слова,
что вы так дерзко говорите.
А тот, что слева,
– самый звонкий.
Похож он, кстати, на меня.
Ужели, брат мой?
Тож ребёнком,
упал с больничного крыльца.
Но вряд ли, вряд ли… – просто сходство,
их часто тысячи вокруг.
Искал давно в других я тут
аналогичные уродства.
Нашёл, похоже, прошлым летом,
такой же клоун, как и я,
на всю планету
мнил поэтом
«небесталанного» себя,
но огорчённый мненьем стаи,
кричащих твёрдо:
«не поэт!»,
он прекратил карябать свет
своею бредью бесталанной.
Куда ж теперь девалась прыть?
Вся сила нынче – для народа.
Но было пыткою остыть:
горела высь, бурлили воды.
Шумело всё окрест него,
друзья казалися волками.
Дурак был кормлен дураками,
гнилой едой – не без того.
А я всё чаще улыбаюсь.
Мне дела нет. Пишу я всё ж.
Признаться честно – не похож,
лишь на мгновенье показалось!
Давно ещё твердил товарищ,
мол, он читал стихи мои
и в нём мучительно погиб
читатель страстный. Ну как знаешь!
Да я и сам читал его,
лишь смех и слёзы мной владели,
когда листал стихотворенья
в которых сыро и пустО,
о чем-то он кричал невнятно.
Крикун, пищалка – ну понятно!
Событье есть – но смысла нет;
декабрь, жди! в парад планет,
тебе я посвящу стихи,
что полны боли и тоски.
(0)
