Теперь можно быть собой. Я прикасаюсь кончиками пальцев к маске, чтобы опять почувствовать шероховатость новой кожи, которой она уже успела обрасти. Вторая рука уже подносит скальпель, и я разрезаю чужое лицо маски. Кровь красными тонкими струйками скатывается по холодному телу хирургического инструмента и, достигнув руки, срывается на старый разбитый пол. Он уже весь в застарелых пятнах моих прошлых выступлений и в ожидании будущих, для новых порций человеческого сока. Наконец маска отрывается от моего лица, оставляя за собой тонкие паутинные нити которыми врастало в мою плоть. Боль пронзает мое тело, и руки не выдержав, роняют маску на окровавленный пол.
Маска разбивается второй вспышкой боли, и я падаю около неё, так что мои глаза видят только осколки последнего триумфа. Странно, теперь маска улыбается кривыми краями расколотого рта, наверное она тоже была довольна результатом.
(0)
