Если есть такой сон, в котором мы вместе, я хочу в нем остаться. Я буду жить в нем – я буду жить сном. Моя утопия заключается в желании придумать таблетку от той реальности, которую я не могу принять. Иногда мне кажется, что тебя просто что-то сдерживает. Иногда я слушаю твой голос и ловлю себя на той мысли, что я почти уверен в твоем желании быть со мной. Наверное, это просто надежда разбивает руки в кровь об огромную, тяжелую, запертую дверь. А потом, выбившись из сил, тяжело дыша, садится, под дверью и ждет, в комнате без окон, без света и как будто бы без стен. Неизвестно, что там за этой темнотой бесконечная, лишенная света звезд вселенная или узкая маленькая комнатка. А надежда ждет, когда ей откроют, потому что через замочную скважину проникает свет, а там за дверью мы с тобой счастливы и у нас одна душа на двоих, мы единое целое, а значит, нельзя смириться… Но что если этот свет выдуман? А может он снится?
Я вижу, что ты хочешь быть для меня кем-то большим. Ты думаешь, что во всем виноват город. Ты хочешь уехать и зовешь меня с собой туда, где другая реальность, другая жизнь. Туда где не сжимает виски от клаустрофобии маленьких загаженных улиц. Но есть ли там другие мы? Ты не знаешь. Никто не знает. Нам хорошо вместе проводить время. Нам тепло вместе. И даже когда не о чем говорить, нам не хочется прощаться. Хотя мой родные обеспокоены моим поведением. Они говорят мне, что не стоит так много проводить времени с тобой. Иногда я уйду в дела и забываю о тебе. Но ты никогда не забываешь обо мне. Мы сложные люди, но нам очень просто быть вдвоем. Мы никогда не прибываем в обществе третьих лиц. Только ты и я. Никаких друзей и подруг вокруг нас. Люди рядом всего лишь случайные свидетели наших встреч. Хотя трудно сохранять инкогнито в таком маленьком городе как наш. Клаустрофобия улиц… Нет, мы не избегаем людей, просто когда мы были незнакомы, мы от них никогда не получали того чего заслуживали в полной мере. Их внимания. Наши разговоры если бы были подслушаны спецслужбами, вполне вероятно заставили бы их представителей биться в припадке гомерического хохота. Но мы с тобой для них безразличны. Это к лучшему. Хотя они разные, эти наши с тобой мысли переходящие в разговоры. Я люблю тебя за то, что могу говорить с тобой обо всем. Даже о бешенстве матки. Да почему бы не поговорить? У нас как бы свободная страна, да? И мысли должны быть свободны от предрассудков и комплексов. Но многие не могут, они скованы в рамки. Я думаю, главная причина в том, что они не встретили тебя.
Не каждый нас поймет, точнее, осмелится признаться, что понял. Мы замкнуты в цепь под напряжением, к нам просто побоятся прикоснуться и поэтому вокруг нас только свидетели, но никак не звенья этой цепи. Ты иногда говоришь мне, что я тогда спас тебя. Знаешь, ты меня тоже. Ты спасла во мне то хорошее, что я еще не успел развеять как пепел, сбросить как балласт. Сейчас я даже не знаю, чем бы я заполнил ту пустоту, которая возникла бы в отсутствии тебя. Как бы мы жили, не зная друг друга? Ходили бы мимо друг друга, стояли бы в одной очереди, ездили в одном автобусе, передавали бы друг через друга оплату за проезд? Мне интересно, стали бы мы знакомы, разглядели бы мы друг друга при других обстоятельствах?
Жизнь ведет нас как автомобиль, от нее зависит, столкнемся ли мы, с тем единственным человеком, который предназначен для нас. А когда столкнемся, поймем ли мы друг друга, разгадаем ли друг друга, примем ли мы друг друга, и если да то в каком качестве примем. А если у нас сломается навигатор и не будет столкновения?
Самое страшное для человека – это быть одиноким. Преступники в карцерах долго не могут оставаться в здравом уме. И некоторые из нас подобны преступникам, они в толпе, но одиноки, они заперты, заперты в своей душе.
Поэтому мне повезло, что я тебя встретил.
На окне стоит белая роза, вероятно, стоит здесь уже с вечера. В глаза бьет свет из окна, огибая распустившиеся лепестки розы. Белый цвет очень успокаивает. Мне вчера сказали, что я должен держать себя в руках. Я должен принимать лекарства. На кой черт мне эти лекарства? Я чувствую себя совершенно здоровым! Вот в дверном проеме появилась медсестра, с налетом усталости и грусти на молодом симпатичном лице. И чем дольше я вглядываюсь в это лицо, в эти порошки и склянки, которые она везет впереди себя на тележке, тем меньше у меня остается вариантов, почему я здесь?
Сестра заботливо просит меня перевернуться на живот для укола, я озадаченно подчиняюсь. Игла вонзается в тело и меня пронзает мысль. Я начинаю вспоминать события вчерашнего вчера. Господи, нет! Ты же уехала! По крайней мере, мне так сказали. Еще мне сказали, что ты обязательно вернешься, но сначала я должен пройти курс лечения. Мне сказали, что я был без сознания, когда меня на карете скорой помощи доставили сюда. Сказали, что сдали нервы. Сказали, что у меня барахлит мотор, что нужно подлечится.
Куда ты уехала? Почему не взяла меня с собой? Ты же обещала мне? Успокаивает только то, что ты скоро вернешься. Главное сейчас встать на ноги, не хочу чтобы ты видела меня таким.
Медсестра вышла и следом за ней вошел мужчина, лет сорока, с таким умиротворенным выражением лица, что все мое волнение разом куда то делось. «Как вы себя чувствуете?» - «Почти не плохо. Доктор, а что у меня с сердцем?» «Думаю ничего страшного, точнее я смогу сказать только после дополнительного обследования, но я полагаю что все связано только с нервным напряжением.» «Да, пожалуй. Я очень много работал последнее время. Вы знаете, доктор мне кажется, что я очень одинок, меня это очень мучает.» «Не волнуйтесь, мы прописали вам необходимые препараты, вы выйдете отсюда, другим человеком» - врач улыбнулся мне. Стало легче.
Дверь скрипнула, и из палаты вышел человек лет сорока, в белом халате, с умиротворяющим выражением, на лице. Это участие и спокойствие никогда не сходит с его лица, пока тот находится на работе. Когда он возвращается домой, спокойствие сменяет усталость. Так же как и в этот вечер. После работы он зашел в магазин, купил бутылку Джеки Ди. Поднялся по лестнице на третий этаж, открыл дверь, кинул портфель рядом с ковриком для обуви, разделся и уселся в большое, удобное кожаное кресло. В комнату вошла жена - «ну как там дела у твоих психов?» Доктор махнул рукой и добавил, «вчера вечером мне в дежерку одного парня привезли, выдумал себе какую то девку, орал что уедет с ней в другой город, родные уже не знали что с ним делать. Буянить начал, они вызвали 03, те констатировали факт шизофрении, укололи, чем надо и к нам привезли. Родные мне сказали, что у него была, то ли девушка, то ли подруга. Уехала, вышла замуж, парень любил ее очень, начал пить, потом вроде смог остановится, устроился даже работать по профессии. Но до конца, так и не оклемался. Пытался с собой покончит, но его спасли, после чего и съехал с катушек. Ладно, хватит уже о моей работе. Если честно устал я очень пойду, посплю пару часов.»
Если есть такой сон, в котором мы вместе, я хочу в нем остаться. Я буду жить в нем – я буду жить сном. А если очень захотеть любой сон можно сделать реальностью. Так или иначе.
17 января 2011 г. Li Chero.
(0)
