Поэзия и судьба Цветаевой

...Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед. М. Цветаева

Марина Цветаева — поэт огромного таланта и трагической судьбы. Она всегда оставалась верна себе, голосу своей совести, голосу своей музы, которая ни разу “добру и красоте не изменила”.

Стихи писать она начинает очень рано, и конечно же, первые строки о любви:

Нас разлучили не люди, а тени.

Мальчик мой, сердце мое!..

Не было, нет и не будет замены,

Мальчик мой, сердце мое!

О ее первой книге “Вечерний альбом” признанный мэтр русской поэзии М. Волошин писал: “Вечерний альбом” — это прекрасная и непосредственная книга...” Лирика Цветаевой обращена к душе, сосредоточена на быстро меняющемся внутреннем мире человека и, в конце концов, на самой жизни во всей ее полноте:

Кто создан из камня, кто создан из глины, —

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело — измена, мне имя —

Марина,

Я — бренная пена морская.

В стихах Цветаевой, как цветные тени в волшебном фонаре, возникают: Дон-Жуан в московской вьюге, юные генералы 1812 года, “продолговатый и твердый овал” бабушки-польки, “бешеный атаман” Степан Разин, страстная Кармен.

Больше всего, наверное, меня привлекает в поэзии Цветаевой ее раскрепощенность, искренность. Она как будто протягивает нам сердце на ладони, признаваясь:

Всей бессонницей я тебя люблю,

Всей бессонницей я тебе внемлю...

Иногда кажется, вся лирика Цветаевой — это непрерывное объяснение в любви к людям, к миру и к конкретному человеку. Живость, внимательность, способность увлекаться и увлекать, горячее сердце, жгучий темперамент — вот характерные черты лирической героини Цветаевой, а вместе с тем и ее самой. Эти особенности характера помогли ей сохранить вкус жизни, несмотря на разочарования и сложности творческого пути.

Во главу своей жизни Марина Цветаева поставила труд поэта, невзирая на часто нищее существование, бытовые неурядицы и трагические события, буквально преследовавшие ее. Но быт побеждало бытие, выраставшее из упорного, подвижнического труда.

Результат — сотни стихов, пьесы, более десяти поэм, критические статьи, мемуарная проза, в которой Цветаева сказала все о себе самой. Можно лишь преклониться перед гением Цветаевой, создавшей совершенно неповторимый поэтический мир и свято верившей в свою музу.

До революции Марина Цветаева выпустила три книги, сумев сохранить свой голос среди пестрого многоголосия литературных школ и течений “серебряного века”. Ее перу принадлежат оригинальные, точные по форме и мысли произведения, многие из которых стоят рядом с вершинами русской поэзии.

Я знаю правду! Все прежние правды — прочь.

Не надо людям с людьми на земле бороться.

Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.

О чем — поэты, любовники, полководцы?

Уж ветер стелется. Уже земля в росе,

Уж скоро звездная в небе застанет вьюга,

И под землею скоро уснем мы все,

Кто на земле не давали уснуть друг другу...

Поэзия Марины Цветаевой требует усилия мысли. Ее стихи и поэмы нельзя читать и почитывать между делом, бездумно скользя по строкам и страницам. Сама она так определила “сотворчество”№ писателя и читателя: “Что есть чтение, — как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, за пределом слов... Чтение — прежде всего — сотворчество... Устал от моей вещи, — значит, хорошо читал и — хорошее читал. Усталость читателя — усталость не опустошенная, а творческая”.

Цветаева видела Блока лишь издали, не перемолвилась с ним ни единым словом. Цветаевский цикл “Стихи к Блоку” — это монолог влюбленности, нежный и трепетный. И хотя поэтесса обращается к нему на “ты”, но эпитеты, которые присваиваются поэту (“нежный призрак”, “рыцарь без укоризны”, “снежный лебедь”, “праведник”, “свете тихий”) говорят, что Блок для нее — это не реально существующий человек, а символический образ самой Поэзии:

Имя твое — птица в руке,

Имя твое — льдинка на языке,

Одно-единственное движенье губ.

Имя твое — пять букв.

Сколько музыки в этих удивительных четырех строчках и сколько любви! Но предмет любви недосягаем, любовь несбыточна:

Но моя река — да с твоей рекой,

Но моя рука — да с твоей рукой

Не сойдутся. Радость моя, доколь

Не догонит заря — зари.

С присущей ей афористичностью Марина Ивановна Цветаева так сформулировала определение поэта: “Равенство дара души и глагола — вот поэт”. В ней самой счастливо сочетались эти два качества — дар души (“Душа родилась крылатой”) и дар слова.

Я счастлива жить образцово и просто:

Как солнце — как маятник — как календарь.

Быть светской пустынницей стройного роста,

Премудрой — как всякая Божия тварь.

Знать: Дух — мой сподвижник, и Дух — мой вожатый!

Входить без докладу, как луч и как взгляд.

Жить так, как пишу: образцово и сжато, —

Как Бог повелел и друзья не велят.

Трагедия Цветаевой начинается после революции 1917 года. Она не понимает и не принимает ее, она оказывается одна с двумя маленькими дочерьми в хаосе послеоктябрьской России. Кажется, все рухнуло: муж неизвестно где, окружающим не до поэзии, а что поэт без творчества? И Марина в отчаянии спрашивает:

Что же мне делать, ребром и промыслом

Певчей! — как провод! загар! Сибирь!

По наважденьям своим — как по мосту!

С их невесомостью

В мире гирь.

Никогда, — ни в страшные послереволюционные годы, ни потом в эмиграции; — Цветаева не предала себя, не изменила себе, человеку и поэту. За границей она трудно сближалась с русской эмиграцией. Ее незаживающая боль, открытая рана — Россия. Не забыть, не выбросить из сердца. (“Точно жизнь мою убили... истекает жизнь”.)

В 1939 году Марина Ивановна Цветаева вернулась на Родину. И начался последний акт трагедии. Страна, придавленная свинцовым туманом сталинщины, как бы доказывала — еще и еще раз, что ей не нужен поэт, любивший ее и стремившийся на Родину. Стремившийся, как оказалось, чтобы умереть.

В богом забытой Елабуге 31 августа 1941 года — петля. Трагедия окончена. Окончена жизнь. Что осталось? Сила духа, бунтарство, неподкупность. Осталась Поэзия.

Вскрыла жилы: неостановимо,

Невосстановимо хлещет жизнь.

Подставляйте миски и тарелки!

Всякая тарелка будет — мелкой.

Миска — плоской.

Через край — и мимо —

В землю черную, питать тростник.

Невозвратимо, неостановимо,

Невосстановимо хлещет стих.

О Цветаевой, о ее стихах я могу писать бесконечно. Удивительна ее любовная лирика. Ну кто еще мог именно так определить любовь:

Ятаган? Огонь?

Поскромнее, — куда так громко!

Боль, знакомая, как глазам — ладонь,

Как губам —

Имя собственного ребенка.

В стихах Цветаевой вся она, мятежная и сильная, и в боли продолжающая дарить себя людям, из трагедии и страданий создающая Поэзию.

Птица-Феникс я, только в огне пою!

Поддержите высокую жизнь мою!

Высоко горю — и горю дотла!

И да будет вам ночь — светла!

Сегодня сбылось пророчество Марины Цветаевой: она один их самых любимых и читаемых современных поэтов.