Стилистика стихотворений Тютчева

То, что мы условно называли «долгим, удлиненным» словом, - характерная черта стилистики Ф. И. Тютчева. О её осознанности свидетельствует не только употребление естественных многосложных слов, но и «искусственно» многосложных. У Тютчева часто случаи «словосложения», употребления сложносоставных слов:

* И всё для сердца и для глаз

* Так было холодно и бесцветно,

* Так было грустно-безответно,

* Но чья-то песнь вдруг раздалась…

* Усыпительно-безмолвны, как блестят в тиши

* золотистые их волны, убелённые луной;

* И спящий град, безлюдно-величавый,

* Наполнена своей безмолвной славой…

* И сквозь глянец их суровый

* Вечер пасмурно багровый

* Светит радужным лучом…

* И в чистом пламенном эфире

* душе так родственно-легко…

Тютчев не только использует в своём поэтическом языке длинные, величественные по звучанию слова, но часто сам творил их. Все призраки возвышенного имеет не только поэтическая лексика, но и синтаксис Тютчева. По своим преобладающим формам этого синтаксис своеобразного внутреннего диалога, с его вопросами и ответами, с его обращениями к отсутствующему собеседнику, неожиданными поворотами и эмоциональными реакциями и взрывами:

* Молчи, прошу, не смей меня будить.

* Не их вина: пойми

* Коль можешь, органа жизнь глухонемой!

* Увы, души в нём не встревожишь

* И голос матери самой!

* Слёзы людские, о слёзы людские,

* Льётесь вы ранней и поздней порой…

* Льётесь безвестные, льётесь незримые,

* Неистощимые, неисчислимые,

* Льётесь, как льются струи дождевые

* В осень глухую, порою ночной.

Анафора, повторение одних и тех же слов в начале строки и в одной и той же строке увеличивают напряжение внутренней мысли, помогают постичь трагизм чувства поэта. У Тютчева не совсем обычный внутренний диалог - и соответственно необычен синтаксис его диалогических стихотворений. Это не столько разговоры с предполагаемым собеседником, сколько с самим собой. Это разговор - размышление. И это синтаксис размышляющей речи - в муках и постоянном борении размышляющей. Диалог Тютчева часто производит впечатление нелёгкого - и по содержанию, и по формальным, грамматическим признакам.

* Былое - было ли когда?

* Что ныне - будет ли всегда?…

* Пройдёт оно, как всё прошло,

* И капет в тёмное жерло

* За годом год.

* За годом год, за веком век…

* Что ж негодует человек,

* Сей злак земной!..

* Он быстро, быстро вянет - так,

* Но с новым летом новый злак

* И лист иной…

Синтаксис подобных конструкций Тютчева представляет собой разговорно- утяжеленную форму, его фиксирует и поворот фразы, и резкий и значительный поворот мысли. Такие конструкции позволяют почти физически ощутить процесс поэтической речи и поэтического раздумья - трудного, высокого, страстного. Тютчев не боится речевой дисгармонии - он подчиняет её своим художественным целям. Он прибегает к интонационным перебивам и диссонансам, чтобы придать драматизм и стиховой фразе, и заключенной в ней мысли. Синтаксические конструкции и обороты у Тютчева могут быть и «утяжеленными» и «лёгкими», но они во всех случаях производят впечатление естественных. Ход авторской мысли и речи, её построение кажутся безыскусственным и точно «неподготовленным», случайным. Эта безыскусственность и кажущаяся неподготовленность речевого строя особенно бросаются в глаза в некоторых необычных началах:

* И бунтует и клокочет,

* Хлещет, свищет и ревёт…

* Эти бедные селенья,

* Эта скудная природа…

* Нет, моего к тебе пристрастья

* Я скрыть не в силах, мать - Земля…

Подобные начала, как заметил Ю. Тынянов, придают характер обрывочности, фрагментарности тютчевским стихам. В сущности, поэтическая речь Тютчева строится вся на внутренних кульминациях. Поэт говорит только о самом главном, минуя обязательные зачины, словесные «мостики» и связи. Читая стихи Тютчева, мы вновь и вновь поражаемся неисчерпаемому богатству русского языка. Взыскательное отношение к стихотворному мастерству отличает Тютчева. Несмотря на то, что поэт «не писал, а лишь записывал свои стихи». Он не раз возвращался к записанному, отчеканивал то, что как бы невольно сорвалось с его пера, добиваясь предельной ясности и чёткости стиха. Благоговейному отношению к поэтическому слову учат нас стихи Тютчева. «Он не шутит с музой», - говорил Лев Николаевич Толстой.