Анализ повести А.П. Чехова «Степь»

Повесть «Степь была написана Чеховым в конце 1880-ых годов, когда писатель переживал некий духовный кризис, у него происходило переосмысление, переоценка жизненных ценностей. В письме к Д. Григоровичу он пишет: «В Западной Европе люди погибают оттого, что жить тесно и душно, у нас же оттого, что жить просторно ... Простора так много, что маленькому человечку нет сил ориентироваться...»

И действительно, на протяжении всей повести, которая представляет собой «историю одной поездки», мы наблюдаем за героями, которые не могут найти общий язык с миром, раскрыться, в полной мере взаимодействовать с ним.

Сюжет повести очень прост: девятилетнего мальчика Егорушку везут из родного дома в город, чтобы отдать в гимназию. Его спутниками являются купец Кузьмичов, дядя Егорушки, и отец Христофор, священник. Те, впечатление, которые получает мальчик во время поездки, перемежающиеся комментариями и мыслями автора, и являются сюжетом повести.

Почти сразу в произведение входит трагическая нота: Егорушка, уезжая из дома, «чувствовал себя в высшей степени несчастным человеком и хотел плакать». Этот трагизм будет развиваться на протяжении всей повести, показывая неразрешимость конфликта между миром и человеком, их противопоставлением.

Путешествие героев происходит в степи, огромное место в повести отводится описанию этой «стихии». Почему? Мне кажется, что именно степь у Чехова и олицетворяет окружающий мир, действительность, с которой люди не могут найти общего языка и страдают от этого. Но важно, что степь описана в лирических, очень теплых тонах. То есть сам автор, по большому счету, считает реальную жизнь красивой, благожелательной к человеку, теплой, но живущей по своим законам, познать которые и принять нужно героям повести. Но, к сожалению, у них это, как мы понимаем, не получается.

В русской литературе существует несколько прекрасных описаний русской степи. Это, конечно, степь Гоголя («Тарас Бульба»), степь Тургенева («Лес и степь» в «Записках охотника») и степь Чехова. У Чехова эта «стихия» одушевляется, уподобляется живому человеку, целому миру, существующему по своим законам.

Важно, что мы видим степь с двух позиций: глазами мальчика Егорушки и глазами самого автора. Это позволяет более полно ее описать, дать ей более точную и яркую характеристику.

У Егорушки детское восприятие мира, похожее, может быть, на сказку, а может, на игру. У него ветряная мельница – маленький человечек, размахивающий руками; чернота на небе раскрыла рот и дыхнула белым огнем (а не молнией); перекати-поле бегут, спотыкаясь и прыгая; в дождь по дороге прыгают пузыри. И этот взгляд показывает величественность, эпохальность, грандиозность степи, ее древнее происхождение и вечное существование, которое закончится только с концом существования самой земли. И на этом фоне так заметна кратковременность и быстротечность жизни человека.

Сам же Чехов подчеркивает разноликость степи. Июльская степь на глазах героев меняется несколько раз: вот она широкая и величественная, улыбающаяся; то вдруг обманутая степь замирает; то поднимает ропот, все кружит и затуманивает солнце. А также автор говорит о красоте степи.

Вообще, это чеховское описание очень лирично и «художественно». Здесь используются олицетворения и метафоры: роса испарилась, воздух застыл, трава и бурьян подняли ропот, чернота дыхнула белым огнем. Есть лирические и изобразительные эпитеты: широкая, бесконечная равнина (изобразительные), обманутая степь, загорелые холмы (лирические).

Мне кажется, что у Чехова степь по-особому одухотворена: сбросила полутень, улыбнулась и засверкала росой. Солнце над ней, как хозяйка по утрам, тихо, без хлопот принялось за свою работу. За ее описанием видится капризная девушка, часто меняющая свой нрав.

Эту повесть со всей смелостью можно назвать философской. Писатель показывает, что в материальном отношении «маленький человечек» бесспорно уступает необъятному «простору» степи. Но именно человек наделён духовной жизнью, которой не имеет природный мир. Это расхождение материального и духовного начал бытия и составляет философский стержень сюжета. Наиболее четко это проявляется в пассаже о древней дороге, требующей сказочных гигантов, которых нет в действительности. Ни один из персонажей не соразмерен бескрайней степи, и это противопоставление пронизывает всю повесть.

Но и сам человек страдает от своей «беспомощности», от неумения жить в полной гармонии с миром. Это мы видим в лирическом пассаже о томлении самой степи, испускающей «безнадёжный» призыв: «певца! певца!»

Важно, что само это томление приписывается степи томящимся в её просторе человеком, «вживляется» в её немую плоть из «всего того, что сам сумел увидеть и постичь душою. И тогда ... во всём, что видишь и слышишь, начинают чудиться торжество красоты, молодость, расцвет сил и страстная жажда жизни...» Только в гармонии и единении, в преодолении трагического разлада Чехов в видит «спасение» человека, возможность его полного развития и реализации всех его сил.

Но, к сожалению, пока это невозможно. Все герои повести живут в своем субъективном мире, не имеющем ничего общего с реальностью. Все люди в «Степи», несмотря на их контрастность, схожи в одном - невозможности постичь реальный мир.

Так, Егорушка живет в своем мире детских фантазий: «Его сонный мозг совсем отказывался от обыкновенных мыслей, туманился и удерживал одни только сказочные, фантастические образы, которые имеют то удобство, что как-то сами собой ... зарождаются в мозгу и сами ... исчезают бесследно...»

Варламов живет «сознанием силы и привычной власти над степью». Кузьмичов, «фанатик своего дела», живет лишь им и даже во сне не забывает о своих заботах. Отец Христофор, «человек мягкий, легкомысленный и смешливый», увлекается не делом, а сопряженными с ним «суетой и общением с людьми».

Но мысль Чехова и пафос всей повести сводится в стремлению преодоления разлада между миром и человеком. Символом этого являются птицы, густо населяющие степь. Именно они самые близкие человеку обитатели степи. И именно они напоминают и героям, и читателям о стремлении к свободе, развитию, полноте прекрасной жизни, так свойственной Человеку.

Беру!