Сочинение с элементами изложения повести Бунина «Суходол»
В 1911 —1913 годах расширяется диапазон художнического видения Бунина. Он все шире охватывает различные стороны русской действительности. В его произведениях изображается и вырождение дворянства («Суходол», «Последнее свидание»), и уродливость уездного мещанского быта («Хорошая жизнь», «Чаша жизни»), присутствует и тема любви как пагубной и непобедимой страсти («Игнат», «При дороге»). В обширном цикле рассказов о крестьянстве («Веселый двор», «Будни», «Древний человек», «Жертва», «Личарда» и другие), писатель продолжает линию, намеченную в повести «Деревня».
Здесь та же полемика с либерально-народнической идеализацией мужика. Писатель категорически против сглаживания острых противоречий в деревне. Вся воспроизводимая им социальная атмосфера выразительно свидетельствует о том, что же стало причиной отрицательных, темных сторон деревенского быта и психологии. Именно в эти годы писатель на фоне мрачной и тяжелой действительности рисует немало светлых, поэтических образов крестьян, изображает их с присущей ему теплотой (Аксинья — «Веселый двор», старик Аверкий — «Худая трава», Захар Воробьёв из одноименного рассказа и др.). Однако в некоторых произведениях Бунин утрачивает чутье социально-исторической обусловленности поступков и поведения персонажей, изображает мужика извечным носителем пугающей первобытной жестокости («Ночной разговор», «Ермил», «Весенний вечер» и другие). Тенденциозность подобных рассказов была справедливо отмечена прогрессивной критикой.
В повести «Суходол» — одном из самых замечательных произведений Бунина — писатель решительно пересматривает традицию поэтизации усадебной жизни, преклонения перед красотой и культурой угасающих «дворянских гнезд», традицию, которой он и сам некогда отдал дань. Идейная направленность произведения противоречива, ибо Бунин, правдиво рисуя ужасы крепостного права, жестокость и вырождение хозяев усадьбы, стремится в то же время обосновать мысль о кровном единстве помещиков и крестьян, об особой близости их бытового уклада и психики. Очевидно, именно те страницы повести, где отчетливо проявлялась эта философская концепция автора, вызвали осуждение Михаила Коцюбинского. В письме к А. Аплаксиной с о. Капри от 8 февраля 1912 года украинский писатель сообщал, что вчера в его комнате «Бунин читал свою повесть «Суходол»… Очень красиво написанная вещь, хотя философия для меня неприемлема, и мы… долго, до 2-х часов ночи спорили».
Реалистические эпизоды повести, правдивый рассказ автора о трагической судьбе дворовых (Наталья, Герваська), о моральной деградации барства противоречат предвзятой тенденции автора. Повесть писалась на материале семейной хроники Буниных. Многие персонажи-дворяне имеют реальных прототипов в двух поколениях старинного бунинского рода, но писатель далек от приукрашивания былого. Характерно, что события и образы суходольских дворян он стремится показать с позиции тех, кто подвергался наибольшему гнету. Суходоль-ская хроника преломлена через восприятие бывшей крепостной Натальи. Она покорна господам, неспособна к осуждению и протесту, но её печальная участь выразительно свидетельствует о бесчеловечии владельцев поместья. Картина убийства старого барина дворовым Герваськой также далека от идиллии.
Идея кровного единения поместного дворянства и народа в повести «Суходол», в отличие от раннего рассказа «Антоновские яблоки», сочетается с мыслью автора об ответственности господ за судьбы крестьян, об их страшной вине перед ними. В предоктябрьский период в творчество Бунина властно входят новые мотивы и образы.