Ну пришло теперь время моей "нежилой" покаянной:
По утрам не читала молитв и хулила Творца.
Не дала моя истина плода, была бессемянной.
Проходили все в главный, а я - ну, конечно, с торца.
Я запуталась в чреве, как в сети немудрая муха,
Да что муха, что я - одинаково - Господа тварь.
За мою ругатню от судьбы быть своей оплеухе.
Положила и веру, и правду на вражий алтарь...
А во сне я видала и горы, и рощи, и реки-
По утрам просыпалась на голом и грязном полу.
Младший брат лютой смерти - росток вещества из аптеки,
Да вот так и подсела я плотно на ада иглу...
А любовь?... И меня поразил изворотливый Эрос:
Мне так нравились те, кто всегда меня с грязью мешал...
Может, мне повезет в делах чувств, но вот в этих ли эрах?
Чтоб забыться на ночь - поглощала снопом люминал.
Мама тоже наплакалась с дочкой - бесстыжей и глупой,
Когда та по ночам в ванной резала руки и лик
И кидалась с четвертого яруса, падав под купой.
А Господь это видел. На то и на небе, велик.
Я топилась в поэзии, словно незрячий котенок:
Собирала нелепые строки в абсурдную злую строфу.
Я писала про смерть и про участь убогих душонок,
Кто читал: отпускали мне честное, чистое "фу".
Не увидеть мне рай, да в чистилище тоже не пустят:
Что смогу предъявить я при входе в обитель Петру?
Слишком много грехов, и так просто их вряд ли отпустят.
Исповедавшись? Я без попа и икон, так помру.
Ни жена я, ни дочь и не женщина - просто беспола.
Я тушу самодурскую жалость последним бычком.
Как висячий труп, стану я строчкой того протокола,
А как висельник, я и предстану пред страшным судом.
Не совью ни гнезда, не создам изуверскую стаю.
Одиночество щемит противно и больно в груди.
Не без слез и стыда я смотрю в потолок, понимаю:
Мне еще 18, но знаю, что все позади.
(0)
