Белое марево. Снег. Везде снег. Первыми, как всегда (хм… забавно, если
бы это было не так) покорились небеса. Они долго сопротивлялись унылыми
осенними дождями, но Холод, как всегда, пришёл на помощь своему давнему
союзнику. Ему, Блистательному Снегу, покорилась вся земля, деревья,
серые советские пяти— и «девятиэтажки», упорные немецкие
особняки и «модерноватые», порой наглые новостройки. Ему покорились
реки, озёра и даже крошечные лужи не были оставлены без внимания.
Конечно, здесь очень помог Лёд, создав плацдарм для белых легионов
снежинок. Снег, Холод и Лёд. Трое верных Белой Госпоже Зиме. Сегодня они
начали осаду этого разнеженного мирка.
…«Белая Госпожа вернулась» — шептали травы вековечному Лесу. А Лес… Он
знал, что так будет. Он готовился к нескольким месяцам плотной осады
белых легионов, поддерживаемым холодами и льдами. Конечно, не все
перенесут эту ежегодную битву. Холод и Лёд убьют большинство трав,
некоторые деревья и кустарники. А за ними погибнет достаточно тех, кто
живёт быстрым темпом — насекомые, звери, птицы. Большинство из них также
готовилось к этой долгой осаде, но неудачники есть всегда… Лес слишком
велик, чтобы почувствовать эту потерю. Он мудр. Он знает как
мобилизовать все свои ресурсы и выйти из этой войны с минимальными
потерями. Лесу жаль своих подданных… Но каждой частицей себя он
знает-ощущает — это лишь один из многих циклов сложной системы,
рожденной в фантазии…
Рожденной в фантазии снежной крепости не воплотиться. Как и многому
другому зачастую приходящему где-то на стыке воспоминаний и желания
творить. Не с кем. Просто не с кем. Не нужна никому снежная крепость, ну
может кроме детворы. А те, с кем хочется ее строить — посмотрят очень
так по-особому, скептически, как бы говоря: «Ну ты же взрослый человек.
Зачем это тебе? Нам так точно — без надобности…». Так то. И дело даже не
в том, что они не видят необходимости реализовывать свой творческий
потенциал в «каких-то детских играх», не в том, что им лень, не в том,
что они… ну… еще много «не в том», просто… Просто не любят они ни снег,
ни зимний холод, ни лёд. НУ не любят — и всё тут!.. Вот сейчас ещё и
причитать начнут: «Холодно, чёрт!» (минус пять градусов. Еле-еле. Разве ж
это холод?! Так… за ноги без подштанников пощиплет немного, пока на
остановке стоишь и всё. Утеплись и будет тебе счастье.), «Скользко,
блин» (Так скользи, ё-маё! Если сам скользить будешь — никогда не
упадёшь.), и моё «любимое»: «Зима достала!» (Да как же она так за месяц
умудрилась-то? о_О) Глупо как-то, по-моему, но ведь даже не объяснишь —
не станут тебя слушать. Точнее выслушают, да не услышат. Авторитетом,
видать, пока не вышел.
Вот и не будет никакой снежной крепости. Ни сегодня и не завтра. Да…
можно одному. Но как же я устал от одиночества. К тому же не будет
элемента разнообразия. А его-то как раз и хочется. Элемент.
Разнообразия. В это, как будто, однообразное и монотонное время по имени
Белая Госпожа Зима. Но я-то, знаю, чувствую, что это не так. Холод
внутри. И в моей власти устроить такой пожар!..
… Он шёл, нет — скорее скользил, по льдистой натоптанной дорожке.
Из-под капюшона двумя потоками вырывался пар, будто под одеждой затаился
небольшой такой дракончик. Или человек, которому очень жарко, и может
кто-то подумал, что он болен и у него просто температура поднялась.
Человеку было жарко. Но он не был болен. Просто внутри него горел пожар,
или даже маленькое солнце, в котором смешалась любовь, надежда, желание
творить и запах зимы. Белой Госпожи Зимы.
Отборные легионы снежинок летели покорять человеков. Они знали —
большинство покориться воле Белой Госпожи. Большинство. Но не все.
Например этот человек, на которого сейчас пикирует когорта Рожденного
Над Северным Ветром С Двойным Шестигранным Узором В Основании, один из
немногих, обладающих лучшим и единственным оружием в этой вековечной
войне — «Л». Ибо запретно произносить даже полное имя этого оружия.
Каждая снежинка отрываясь от родных зимних туч со священным ветром
надеется никогда не встретить это оружие. И сейчас Рожденный видел его
перед собой. Перед своей отборной когортой. Обреченной отборной
когортой. Все они уже поняли, ЧТО они вынуждены штурмовать. ЭТО хуже чем
открытый огонь: многие погибнут, но смогут его затушить. ЭТО хуже
текучей реки: Холод и Лёд смогут их рано или поздно сковать, и тогда
многие снежинки с бликом отчаянного наслаждения падут на побежденную
реку. От ЭТОГО предостерегают все отблески узоров снежинок чудом
успевшим упасть чуть дальше, чем их менее удачливые однополчане, и
видевшие их страшную смерть.
А человек с оружием «Л» просто шёл-скользил по свежевыпавшим на тропинку
снежинкам. Ему было неприятно наступать на них. Человека с оружием, о
котором он даже не догадывался, завораживало переплетенье узоров
снежинок, падающих на его, открытую небу, ладонь; падающих колкими и
холодными, но по-своему приятными, иглами на лицо; падающих под подошвы
его массивных зимних ботинок. «Или, скорее, павших к моим подошвам
снежинок» (он с удивление отметил эту, пришедшую откуда-то, мысль).
«Я, Рожденный Над Северным Ветром, С Двойным Шестигранным Узором В
Основании, последним своим отблеском хочу поблагодарить вас, верные
солдаты Белой Госпожи. Мы до конца исполняли волю Её. Снежинки и Лёд
будут помнить нас вечно — они не умеют забывать. Да будет Белая Госпожа —
вечна! Прощайте.». Рожденный уже начал чувствовать странный отблеск в
своих узорах — как будто ещё одно солнце засветило на него из этого
человека. До него оставалось ещё 10-15 секунд полёта. Он чувствовал как
температура начала подниматься в нем, безнадёжно смещаются его узоры.
Еще немного и Рожденный «потечёт» и перестанет быть снежинкой — станет
просто каплей воды. Труп снежинки. Если бы это был просто огонь — он бы
возродился, побыв немного паром. Конечно узор бы изменился, но Помнящий
Всё Лёд смог бы передать основу сущности Рожденного. Но оружие по имени
«Л». Оно не оставляет шанса на возврат. Оно растопит навсегда… В
следующее мгновение Рожденный ощутил, что он упал. Одного общего отблика
было достаточно, чтобы понять — всё. Конец. Рожденный лежал прямо на
ладони человека с оружием по имени «Л». В этот миг человек направил на
Рожденного двое серо-голубых, с чёрными провалами в центре, визуальных
биотических датчиков. «Прицельный удар…» — констатировал Рожденный —
«Надо же… Удостоился чести!... Ирония. Значит даже не осталось надежды и
страха…» И почувствовал, какой-то странный отблеск, пришедший к нему из
серо-голубых визоров. Рожденного захлестнула волна… Он не мог, не
хотел, не… Нет… Помимо своей воли Рожденный начал ощущать неоднородность
волны. Ощущать и дезинтегрировать. Тепло. Свет. Надежда. Веселье. И…
запретное — любовь. Оружие по имени «Л». Он чувствовал, как тают его
узоры. А человек смотрел. Рожденный почувствовал его сострадание. И
вдруг стало легко. Он больше не ненавидел человека с оружием по имени
«Л»… нет… ни «Л»… любовь… Рожденный чувствовал, как начал перерождаться
во что-то… Что-то не имевшее знакомого названия. Но Рожденный знал —
если будет нужно, он сам придумает этому название. Тем более, вокруг
стало столько смыслов, знаков и много-много… других вещей(?)… Он знал,
что вышел из круговорота Колеса Белой Госпожи. И это не смерть. Это
другое. И другие снежинки лежащие рядом так же преображались… или
приближались к чему-то… чему-то… Не было нужного смысла. И то, что было
Рожденным, сместилось, ушло его искать. Искать, зная, что не имеет
значение — удастся его найти или нет, что значим только сам
путь-движение-практика поиска. И тогда, ПереРожденный, Под Светом и
Тьмой, Надеждой И Любовью, Со Смещенным На Две Октавы Циклом понял самое
главное — это всё только…
Человек просто шёл-скользил.
Снежинки просто падали
P.S.:
«… Прогноз на завтра неутешительный: в Москве — снегопад, в течении всего дня; в городе над Невой…»
P.P.S.:
«Госпожа, Несущие оружие по имени «Л»… Их не становится меньше, как бы твоя армия не старалась…»
«Конечно, Лёд… Их никогда не станет меньше. Больше, впрочем, тоже.»
«Госпожа… Неужели ничего нельзя сделать? Я-Мы можем скоординировать
действия с Холодом и легионами снежинок и добиться их полного…»
«Нет, мой Всепомнящий Лёд, нет…»
«Но… Почему?!»
«Лёд… Они единственные, кто меня… любит…»
«Я…я запомню…»
«Не сомневаюсь. Кстати, как тебе буран над Хельсинки? Такого красивого я не видела уже циклов пять…»
Калининград. Зима 2010-2011.
(0)
