Скучнее ничего представить невозможно было - Он с книгой вышел и стал ее читать.
Да, Достоевский, да велик он и талантлив, но где ж игра, кураж, театр? На сцене в самой смирной позе стоял пред нами величайший из артистов, талантлив он во всем, и публику сумел он поразить, когда через секунду сменив серьезный офисный наряд, он плакать и смеяться стал, и волком выть и разрывать сердца. И слезы боли и тоски, надрыв и фарс, фальшь, искренность, наигранность и раздирающая душу откровенность - все захлестнуло, схватило и уж более и не вздохнуть, и глаз не оторвать, не разорвать струны натянутой, что в зал со сцены протянулась. И не понять, как Он один, лишь гением своим и Достоевского почти безумным текстом, удерживал в безмолвии и в полуобморочном оцепенении огромный зал. Он кончил. Слезы искренние текли из глаз, а мы, сидящие у ног Его, прожив с Ним жизнь Его героя, частичку и самого Его с собою унесли.
Велик и щедр, за полтора часа Он душу нам излил сердечной болью, и нас с собой увел туда, где лишь одна Душа - властительница и только лишь она одна царит на троне.
(7)
