Едва взошёл на небо месяц золотой, как вздумалось Данилушке мёда стоялого испить да дел не сделанных сделать. И разъярилось тогда сердце его храброе, что отправиться он к деревне захотел, с мужиками соседскими силою смериться.
И хоть не раз старуха-мать его говаривала, не единожды настрого наказывала: остепенись, дескать, Данилушка, сынок единородный мой, отступись ты от злодеяний своих, ибо горестная учесть ждёт тебя за всё сиё неразумного... Но не слушал он старуху-мать свою, не внимал речам её, а поступал лишь так, как вздумается ему; безрассудочно. Понакинул он рубаху цветастую на плечи свои широкие, распростёр ворота ветхой избы своей и побрёл вперёд с ветром попутчиком. Да только долго ли, коротко ли, как вдруг плач услыхал он из лесу, детский будто. Усмирилось тотчас сердце его храброе, и помчался он быстрёхонько к месту сему, словно гонец засланный. А лежал там медвежёнок маленький, да деревцем-то тяжёлым придавлен был. Не осилит он древо могучее, и о помощи жалобно взывает-ка. Подбежал тут Данилушка к дереву, увидал он мишутку-то малого, и отбросил тогда тяжесть оную, дабы выбраться зверю-то бурому. И взял было мишку на руки, а тот давай его языком лобзать, да и проговорить будто чего хочет: мол, спасибо тебе, добрый человек, что меня от неволи спас. Вот теперь мамонька-то моя обрадуется, что не достался я когтям хищников, а домой, к братьям и сёстрам своим, воротился здрав. Тут растрогался духом Данилушка и слезами, как град, он расплакался. Разумел, что любовь - это главное, да начал жизнью&nbsp; жить, но уже только новою.</span></li></ul></div>
(0)
