Ведь будет твой взгляд исподлобья кому-то наградой,
И ясный твой смех, когда снова шалишь, как ребенок,
Кому-то покажется раем в преддверии ада..."
А я, улыбнувшись лукаво, залезла на крышу
Чтоб снова гасить в небесах непокорные звёзды
(себе повторяя: "Уж принца я точно услышу!")
И снова смотреть на луну непослушно-серьёзно.
И друг покачал головой: "Нет с тобою мне слада!
Тебе от рожденья упрямства досталось с избытком...
Но ты повзрослеешь. И глаз твоих ясных прохлада
Для сердца какого-то станут страшнейшей из пыток."
А я лишь пожала плечами и вновь рассмеялась,
Сбегая по лестнице в ночь непокорно-шальную.
Любовь во всём мире тогда мне взаимной казалась,
И если полюбят меня - то полюбят любую.
Он был рядом со мною, и тихо шептал мне в тот вечер:
"Эх, Волчонок, Волчонок... Откуда же сила такая..."
И, почувствовав дрожь, вновь набрасывал куртку на плечи,
И смотрела подруга - луна мне в глаза не мигая...
А потом я по-новой училась грустить и смеяться:
Убегала в свой лес и подолгу сидела на крыше.
И сердилась на принца (ему тогда было шестнадцать) -
Что звала его, что не звала - всё равно не услышал.
Друг смеялся в ответ: "А ты всё же осталась собою!
Ты всё та же шалунья-бунтарка из детских времён.
Но пройдёт лишь немного, и принц где-то там, за чертою,
Будет биться за имя твоё под эгидой знамён.
Я опять улыбалась, но знала, что он ошибался -
Неужели для принца на свете не хватит принцесс?
Даже если он был - он, наверно, с другою остался -
Ведь длинна и опасна дорога в мой сказочный лес.
Друг твердил мне: "Волчонок, не будь торопыжкой!
Слишком рано на сказках решила поставить ты крест!"
Я всё так же упрямо ночами сидела над книжкой,
Не стремясь стать одною из многих на рынке невест.
Он звонил мне недавно. Как прежде из трубки: "Волчонок!
Принц уже на подходе! Не помни вчерашних утрат!
Хотя ты всё такой же наивный, упрямый ребенок..."
Разве мог он узнать, что мне двое в окно постучат...
Он сказал мне: "Волчонок, твой выбор остался твоим,
Ну зачем ты, дурашка, хватаешь игральные кости?
Ну куда ты спешишь? Подождем, помолчим, поглядим...
Хотя ты всё упрямо спешишь к одиночеству в гости."
Я молчала, хотя он был снова не прав,
И, свернувшись клубочком, лечила душевные раны.
Заблудилась любовь в этом хитросплетении трав...
Сколько минуло лет... Всё так же страшат мелодрамы.
Он, наверно, всё понял: "Волчонок, попробуй, поверь!
Это очень непросто, я знаю. Ты сердце закрыла
Чтоб не чувствовать боли и холода этих потерь
И с тех пор никого никогда не любила."
Мне хотелось сбежать. От него, от себя, от людей...
Чтоб сберечь, не отдать на поклон свою странную душу.
Мне гораздо спокойнее было б остаться ничьей.
Мне дворцы предлагали - но можно ли рыбу на сушу?
И всё так же ночами из трубки: "Волчонок, Волчонок!
Возвращайся домой поскорее, соскучилась крыша!
Там ты всё и решишь. Ведь пора. Ты уже не ребенок.
Ну поплачь, покричи. Ты же знаешь - в лесу не услышат."
Я вернулась на крышу - гасить непокорные звёзды
И раскрашивать утром рассвет ярко-красными красками,
И мечты рисовать на холстах своих снов виртуозно,
И любить эти дни, наполняя их новыми сказками.
Друг обнял меня: "Знаешь, Волчонок... А детство прошло.
Ты уже не смеёшься заливисто, прячась от гроз.
Волчонок, Волчонок... Ты знаешь, а мне повезло
Такую как ты повстречать среди этих берёз..."
***
Волчонком был выбран и принц, и дальнейший маршрут,
А друг иногда, забываясь, твердит до сих пор:
"Любовь и удача к тебе непременно придут!"
И вспомнив смеётся, подкинув поленья в костёр.
А я улыбаюсь в ответ через сотни дорог,
Тепло возвращая нагретой поверхностью крыш...
Мой друг! Если б знал ты, насколько ты сильно помог...
И я помогу. Я вернусь, если ты загрустишь.
(0)
