Не плачь о ней, она мертва, как ты!
Завянут в раз могильные цветы,
И об отце не скажет матерь сыну.
И правду ту едва ли утаит
Седое время на крыльце кладбища:
И одинокий, брошенный и нищий
Там под землею царственною спит…
- Он чувствует? Он видит ли? Он слышит?
Иль вовсе мёртв без чувств и без души?
- Не чувствует! Он пятый год не дышит!
А ты пять лет заместь его дыши…
- Ты продлеваешь юное дыханье,
Но чем такое смог я заслужить?
- Поверь, мой друг, пять лишних лет отжить
Не счастие, напротив, наказанье!
И не в длине, о юный, ценность жизни,
Поймёшь, быть может, дикое дитя,
Когда в последний путь дешёвой тризной
Проводят люди в мир иной тебя!..
Кто по веселью ум томил сонливый,
Кто пущен был порочным божеством;
Кто обрывал плоды и сочной сливой,
И свежим мясом, и сухим вином
Набивал желудок час за часом,
Кто меры удовольствию не знал;
Кто надевал на стан порочный рясу,
Кто непрестанно девушек желал, -
Тот пуст и беден, жалок тот и глуп!
Таким и вечность - быстрое мгновенье.
Их кормит грех, они едят из рук, -
Увы, такое, человечье рвенье!
- Но ведь не им продлил ты срок бытья!
Ты ж сам твердил, что это наказанье!
За что же мне? Ужель такой и я?!
Страдать моё ль житейское призванье?!
И не устал грехи перечислять,
Но что хорошего сказал о человеке?
Любой способен пальцем указать
На недостатки, - хватит их навеки!
Но разве ль добродетелью тут всяк
Столь беден, а? О как возможно это!?
Не верю я тебе!
- Да будет так!
Твоё высокомерие задето…
(4)
