Легко, незаметно, и словно чужая.
Немного улыбки, немного тревоги,
И чаще сомненья на длинной дороге.
И мелко дрожат мои детские плечи.
Зима не пройдет, и мне станет не легче.
Меня не узнают, и даже не вспомнят.
Я просто сверну и исчезну с дороги.
А снег все летит и ложится на руки.
И воздух пронзают неслышные звуки.
Не грустно, не больно, не холодно даже.
Я просто умру здесь, замерзнув однажды.
Частицы тепа превратятся в снежинки,
А слезы мои будут белые льдинки.
И сердце мое больше биться не будет.
И зимний порыв моих плеч не остудит.
Я больше не буду идти, не мешая,
Не злая, не добрая, и не святая.
Никто не заметит, никто не узнает.
Меня это больше уже не пугает.
Пусть мимо идут, мне они не мешают.
Ошибки свои нам чужие прощают.
Я тихо иду и почти засыпаю,
Я скоро замерзну, уже замерзаю.
Пускай и спокойно, но как-то нескладно.
Не сильно тепло, и не сильно прохладно.
Тяжелыми стали замерзшие веки.
В глаза попадают прощальные блики.
И сердце в груди моей вдруг замолчало.
Оно не успело, оно не сказало,
Что билось оно для бескрайней дороги,
И чтобы по ней шли усталые ноги.
Чтоб длилась зима, чтобы было не легче,
Чтоб мелко дрожали замерзшие плечи.
Но чтобы однажды, согрев мои руки,
Единственный кто-то услышал бы звуки.
И сердце замолкло, оно не сказало,
Что недолюбило, что недостучало.
И губы в печальной улыбке застыли,
Они, как и сердце, недолюбили.
(2)
