В сказках М. Е. Салтыкова-Щедрина

Среди огромного наследия М. Е. Салтыкова-Щедрина наибольшей популярностью пользуются его сказки. Форму народной сказки использовали многие писатели до Щедрина. Литературные сказки в .стихах или прозе воссоздавали целый мир народных представлений, а иногда заключали в себе и сатирические мотивы, примером тому могут служить сказки А. С. Пушкина. Остросатирические сказки создает и Щедрин в 1869-м, а также в 1880—1886 годах.

Сказки — итог многолетних наблюдений, итог всего творческого пути писателя. В них сплетается фантастическое и реальное, комическое и трагическое, широко используются гротеск, гипербола, проявляется удивительное искусство эзопова языка.

Существует мнение, что, когда в творчестве выходит на первый план политическое содержание произведения, когда обращают внимание прежде всего на идейность, соответствие определенной идеологии, забывая о художественности, искусство и литература начинают вырождаться. Не потому ли сегодня малоизвестны “идейные” романы 20—30-х годов, скажем “Цемент”, “Соть” и прочие? Салтыков-Щедрин считал, что литература — это прекрасное средство в политической борьбе. Писатель убежден, что “литература и пропаганда — одно и то же”. Салтыков-Щедрин — продолжатель русской сатиры Д. И. Фонвизина, Н. А. Радищева, А. С. Грибоедова, Н. В. Гоголя и других великих писателей. Но он в своих произведениях усилил это художественное средство, придав ему характер политического оружия. От этого его книги были острыми и злободневными. Однако они сегодня, пожалуй, не менее популярны, чем в XIX веке.

Трудно представить нашу классическую литературу без Салтыкова-Щедрина. Это во многом совершенно своеобразный писатель. “Диагност наших общественных зол и недугов” — так отзывались о нем современники. Жизнь он знал не из книг. Сосланный в молодости в Вятку, Михаил Евграфович хорошо изучил социальную несправедливость, произвол властей. Убедился, что Российское государство прежде всего заботится о дворянах, а не о народе, к которому сам Салтыков-Щедрин проникся уважением.

Жизнь помещичьей семьи писатель прекрасно изобразил в “Господах Головлевых”, начальников и чиновников — в “Истории одного города” и многих других произведениях. Но наибольшей выразительности он достиг в произведениях малой формы, в сказках “для детей изрядного возраста”. Эти сказки, как справедливо отмечали цензоры, — самая настоящая сатира.

В сказках Щедрина множество типов господ: помещиков, чиновников, военачальников и даже самодержцев. Писатель изображает их часто совершенно беспомощными, глупыми и высокомерными. Например, “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”. С едкой иронией Салтыков пишет: “Служили генералы в какой-то регистратуре... следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали”. Разумеется, эти генералы ничего не умели делать, только жить за чужой счет, полагая, что булки растут на деревьях.

Прав был Чехов, когда писал, что косность и скудоумие искореняются с большим трудом. В современной нам реальности часто встречаются герои произведений Салтыкова-Щедрина.

А русский мужик — молодец. Он все умеет, все может, даже суп в пригоршне сварит. Но и его не щадит сатирик за смирение и низкопоклонство. Генералы заставляют этого здоровенного мужичину вить для самого себя веревку, чтобы не убежал. И тот покорно выполняет приказ.

Если генералы оказались на острове без мужика не по своей воле, то дикий помещик, герой одноименной сказки, всё время мечтал избавиться от несносных мужиков, от которых идет дурной холопский дух. Наконец мужицкий мир исчез. И остался помещик один-одинешенек. И, конечно, одичал, потерял человеческий облик. “Весь он... оброс волосами... а когти у него сделались, как железные”. Намек автора совершенно ясен: трудом крестьян живут помещики. И потому у них всего довольно: и крестьян, и хлеба, и скота, и земли. Все это отобрано у крестьян, а главное — отнята свобода.

Салтыков-Щедрин не может и не хочет смириться с тем, что народ слишком терпелив, забит и темен. И потому выводит “господ” в карикатурном свете, показывая, что не так уж они страшны.

В сказке “Медведь на воеводстве” изображен Медведь, который своими бесконечными разоряющими крестьян погромами вывел мужиков из терпения, и они посадили его на рогатину, “содрали шкуру”. Идея сказки заключается в том, что в бедах народа виновато самодержавие вообще, а не только •жестокие или плохие чиновники.

Основной художественный прием в сказках Салтыкова-Щедрина — аллегория. И то, что Медведь оказался на рогатине, символично. Это своеобразный призыв народа к борьбе за свои права и свободы.

Также и в сказке “Коняга” в образе заморенной непосильным трудом лошади представлен народ-труженик, “сеятель и хранитель” родной земли, безграничных ее просторов, создающий ее красоту и богатство. А “Пустоплясы” — краснобаи-народники, которые на словах сочувствуют трудовому народу, его тяжелому положению, а на деле ведут такой же паразитический образ жизни, как и господа.

Сказка-символ, которая в аллегорической форме обобщает обличительный пафос отсталого самодержавного строя в России, — “Богатырь”. Уповают “людишки” на Богатыря напрасно: спит Богатырь. Не приходит он к ним на помощь и когда пожар сжег русскую землю, и когда враг на нее напал, и когда голод случился. Только на свои силы нужно рассчитывать “людишкам”. А Богатырь в дупле не проснется, так как гадюки ему все туловище проели. Поднимайся, Иван-богатырь, защищай землю родную, думай своей головой о ее будущем.

Каким бы ни было отношение к творчеству Салтыкова-Щедрина в наши дни, но по-прежнему дорог нам писатель-сатирик своей любовью к народу, честностью, желанием сделать жизнь лучше, верностью идеалам. Многие его образы стали близкими и понятными нам сегодня. Разве не звучат и ныне горькой правдой слова из сказки “Дурак” о герое ее, что “совсем он не дурак, а только подлых мыслей у него нет, оттого он к жизни приспособиться не может”?

Спустя полвека М. Горький говорил о значении творчества М. Е. Салтыкова-Щедрина: “Необходимо знать историю города Глупова — это наша русская история; и вообще невозможно понять историю России во второй половине XIX века без помощи Щедрина — самого правдивейшего свидетеля нашей духовной нищеты и неустойчивости...”

Беру!