Нравственная проблематика современной прозы

Проблема нравственного выбора характерна для всего творчества В. Быкова. Скорее всего, что как фронтовик, он мог

наблюдать подобные ситуации, именно поэтому так тонко передает он мысли и действия человека, оказавшегося «на распутье».

Поэтому людей, не поддавшихся обстоятельствам, имеющих нравственный стержень, он ставит на пьедестал. Например, в

повести «Сотников».

Отряд окружен немцами. Партизаны голодают и мерзнут на болоте. Без пищи они обречены. Рыбаку и Сотникову приказано

добыть еды. Глубокой ночью они уходят на задание. Именно с началом пути автор начинает исследование своих главных

героев. Сотников тяжело болен. Его душит постоянный кашель. Рыбак советует больному товарищу вернуться в отряд. Тот

отказывается: «все эти дни он был голоден и ему хотелось погреться в домашнем тепле». Тогда Рыбак предлагает ему

вафельное полотенце, чтобы обмотать простуженное горло, и становится теплее. Мы невольно начинаем проникаться симпатией

к бывшему старшине Рыбаку. Нам трудно представить, что, спустя несколько глав, Рыбак будет уже другим человеком.

Писатель, будто нейрохирург, постепенно и осторожно раскрывает нам своих героев. Наверное, своеобразным апогеем

повествования становится сцена в доме старосты, когда уважение к хватке Рыбака, да и к его житейской морали -

максимальное. А сам Сотников предстает далеко не добрым человеком:

- Что, отпускаешь? – сипло спросил Сотников, когда они вдвоем остались посреди двора.

-А, черт с ним.

Сотников полагал, что Рыбак, после того как отберет овцу старосты, расстреляет его, как пособника фашистов. Он не мог

сочувствовать человеку, который согласился на службу у немцев. Однако Рыбак «не любил причинять людям зло – обижать

невзначай или с умыслом». Еще один эпизод с женщиной, которая колет дрова у своей избы. Сотников, ссутулясь, уныло

ожидал под стеной. А Рыбак закинул за спину карабин и, взявшись за топорище, нарубил ей дров.

Однако нравственные испытания все более усложняются. Сотникова ранят в перестрелке с полицаями. Сначала Рыбак

обрадовался, что оторвался от преследователей. Их задержал Сотников своим карабином. И все же Рыбак «вдруг отчетливо

понял, что уходить нельзя. Как можно столько силы тратить на эту проклятую овцу, если там оставался товарищ?». И он,

стараясь не рассуждать больше, быстрым шагом двинулся по своему следу назад. Для него это был трудный выбор.

Сотникова же страшило другое: «стать для других обузой» или попасть в руки полицаев. Он уже выбирает смерть. Василь

Быков подробно описывает, как Сотников стягивает со здоровой ноги «смерзшийся бурок», чтобы в случае чего «только

впереть в подбородок ствол винтовки и пальцем ноги нажать на спуск». Сотников – из тех, кто не уклоняется и не

сворачивает, и хотя последний выбор ему еще только предстоит, он уже живет с ним в душе. Рыбак же жаждет жизни и

постоянно ведет борьбу за нее. Ради жизни он готов на все. Нам импонирует и героическая позиция Сотникова, и страстное

желание Рыбака наслаждаться «свободой, простором, ветром в поле». Здесь герои как бы на равных перед читателем.

Но постепенно отношение к героям начинает меняться. Мысли Рыбака о том, что «страх за свою жизнь – первый шаг

на пути к растерянности», оказались пророческими. Рыбак принес раненого Сотникова в сельскую избу, и здесь бывший

старшина в ожидании хозяйки испытывает нравственное раздвоение: «В нем росла злость, хотя злиться вроде и не было на

кого. За время службы в армии в нем появилось пренебрежительное чувство к слабым, болезненным». Но мы по-прежнему еще

верим поступкам Рыбака, а не его мыслям. Хотя постепенно его отчаянное желание выручить Сотникова вытесняется мыслью о

том, что смерть его была бы кстати – развязала бы руки, убрала свидетеля с его глупыми принципами.

Сотников же приходит к пониманию, что «надо собрать в себе последние силы, чтобы с достоинством встретить смерть:

«Иначе зачем тогда жизнь? Слишком нелегко дается она человеку, чтобы беззаботно относиться к ее концу». Это понимание

приходит к нему после их ареста полицаями, во время ожидания приговора. Наверное, автор в какой-то степени хотел

провести параллель между Сотниковым и Христом. Если один восходил на Голгофу, чтобы быть распятым, то другой поднимался

на виселицу. И последние мысли бывшего комбата перекликаются с заповедью Христа: «Не бойтесь тех, кто способен убить.

Ведь они могут убить только тело, а души погубить они не могут». Это желание В. Быкова опереться на библейские заповеди

проскальзывает и в середине повести, когда герои находились в хате старосты и Рыбак видит черную обложку библии.

В конце концов, слишком принципиален и непонятен становится Сотников для Рыбака. И он, уже став полицаем и получив в

качестве награды за измену Родине свою жизнь ( «тридцать сребреников Иуды»), мысленно торопит смерть

товарища. Дабы ничто больше не напоминало, что есть в мире незыблемые нравственные законы. За мгновение до гибели

Сотникова Рыбак просит у него прощение:

- Прости, брат!

- Пошел к черту, - коротко бросил Сотников.

И даже в этой фразе – намек на ад, в котором будет мучиться душа предателя.

Конечно, идеальность всегда требовательна, но в нравственных идеалах заключен вечный свет, как бы они ни были

труднодостижимы. Поведение Сотникова подтверждает, что нравственный порядок в мире неизменен.

И все же, в качестве послесловия, хотелось бы добавить, что слишком «книжным», как мне кажется, получается образ

Сотникова. Потому и хочется воскликнуть: «Не верю!». По сути, идеальный Сотников волей-неволей виноват в гибели

многодетной матери Демчихи, «библейского» старосты. Да и «заблудшей» овцы Рыбака.

Не выполнен и приказ командира. В лесу умирают от голода партизаны.

Задумываясь над превратностями творческой судьбы самого автора, невольно приходишь к выводу, что самому В.

Быкову ближе по духу именно Рыбак. Переживания его и поступки выписаны более правдоподобно, будто автор исследовал

потаенные уголки именно своей души. И напротив, мысли Сотникова, изложенные писателем, звучат как пропагандистский

штамп: «Да, физические способности человека ограничены в своих возможностях, но кто определит возможности его духа? Кто

измерит степень отваги в бою, бесстрашие и твердость перед лицом врага…».

Василь Быков покинул свою многострадальную родину, Белоруссию, и эмигрировал в Германию, потом в Финляндию.

По-человечески понятно: это материально удобнее и выгоднее. Но как быть с его желанием слыть «совестью нации», с

призывом «не служить у немцев»? Эту двойную мораль (для себя – одну, для читателей – другую) вовремя почувствовал

писатель Солженицын и вернулся из Америки в Россию. Говорят, что в любом произведении особенно запоминается последняя

фраза. Так и В. Быков в финале повести выводит своего героя из уборной с оправдательными мыслями: «…такова

судьба…заплутавшегося на войне человека».