Биография Ковалевская Софья Васильевна. Часть 1.
«Сегодня нам предстоит сообщить не о приезде какого-нибудь пошлого принца крови или тому подобного, высокого, но ничего не значащего лица. Нет, принцесса науки, г-жа Ковалевская почтила наш город своим посещением и будет первым приват-доцентом женщиной в Швеции», — писала в ноябре 1883 года одна влиятельная демократическая стокгольмская газета.
Событие это было действительно из ряда вон выходящим. Несмотря па то что исследования Софьи Васильевны Ковалевской в области математики по общепринятому тогда мнению явились выдающимся вкладом в науку, однако во многих странах, в той числе и в России, путь па университетскую кафедру ей был закрыт. И только вновь открытый Стокгольмский университет нарушил вековые традиции, согласно которым чтение лекций в высших учебных заведениях являлось привилегией только ученых-мужчин.
Природа богато одарила талантами эту замечательную женщину. Ученый, писатель, поэт, публицист, критик, активный участник общественного движения шестидесятых годов прошлого века — вот далеко не полный перечень граней ее многосторонней натуры. Ковалевская разделяла основные идеи великих революционеров-демократов Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова, поддерживала дружеские отношения со многими выдающимися общественными деятелями, учеными и писателями своего времени. Ее имя золотыми буквами вписано в историю русской науки, русской общественной мысли и литературы. Не случайно известный ученый и общественный деятель профессор М. М. Ковалевский сказал на могиле безвременно скончавшейся С. В. Ковалевской: «Благодаря вашим знаниям, вашему таланту и вашему характеру, вы всегда были и будете славой нашей родины. Недаром оплакивает вас вся ученая и литературная Россия... Вам не суждено было работать в родной стране, и Швеция приняла вас... Но, работая по необходимости вдали от родины, вы сохранили свою национальность, вы оставались верной и преданной союзницей юной России, России мирной, справедливой и свободной, той России, которой принадлежит будущее...»
Софья Васильовпа Ковалевская родилась 15 января 1850 года в Москве, в семье командира Московского артиллерийского арсенала и гарнизона полковника Василия Васильевича Крюковского. Будучи дворянином ТОЛЬКО в третьем поколении, В. В. Крюковский настойчиво добивался утверждения своего рода в древнем дворянстве. Прошло, однако, немало лет, прежде чем долгожданное утверждение состоялось, и фамилия «Крюковские» превратилась в «Корвин-Круковские». Была создана даже легенда о происхождении рода Корвин-Круковских от дочери венгерского короля Корвина и польского военачальника Круковского.
В 1858 году отец Софьи Васильевны в чине генерал-лейтенанта артиллерии вышел в отставку и переехал вместе с семьей в свое родовое имение Палибино, расположенное недалеко от границы с Литвой. Здесь в обстановке провинциального помещичьего быта прошли детство и юность Ковалевской, так ярко описанные в ее книге «Воспоминания детства».
Это было время мощного общественного подъема, наступившего в России после поражения в Крымской войне 1854—1856 годов, который вошел в историю нашей страны как буржуазно-демократический, или разночинский, этап революционно-освободительного движения. Казалось бы, какое дело генеральской дочери, которой была уготована судьба многих девушек из богатых дворянских семей: замужество, обеспеченная жизнь в имении и в столице, — до вопросов, волновавших тогда передовое русское общество? Однако пытливый ум и наблюдательность, с детства отличавшие Ковалевскую, заставляли ее внимательно присматриваться к происходившему вокруг и выносить свои суждения о виденном. Огромную роль в формировании общественного сознания Ковалевской сыграла ее старшая сестра и близкий друг Анна Васильевна, будущая писательница и активная деятельница Парижской коммуны. Благодаря ей Софья Васильевна рано обратила внимание на социальные контрасты крепостного времени, на несправедливость человеческих отношений.
Живя в глухом провинциальном захолустье, удаленном от общественных и культурных центров, сестры Корвин-Круковские жадно прислушивались к тому, что происходило в мире.
Конечно, Ковалевская тогда была слишком молода (на семь лет моложе сестры), чтобы усвоить сущность новых идей, однако постоянное общение и разговоры с Анной Васильевной, которую она называла своей «духовной мамой», заставили ее усомниться в прочности многих привычных представлений. Ей стали известны сомнения сестры в существовании бога, ее мысли о несовершенном устройстве жизни, о необходимости социальных преобразований. Все это в конечном итоге послужило основой для выработки у Ковалевской передового материалистического мировоззрения.
Родители не только не разделяли увлечения своих детей передовыми идеями, но и откровенно побаивались, как бы эти идеи не оказали на них дурного влияния. В семье, где раньше царили мир и согласие, постепенно стала складываться атмосфера непонимания и отчужденности. В «Воспоминаниях детства» Ковалевская писала: «В... промежуток времени, от начала 60-х до начала 70-х годов, все интеллигентные слои русского общества были заняты только одним вопросом: семейным разладом между старыми и молодыми. О какой дворянской семье ни спросишь в то время, о всякой услышишь одно и то же: родители поссорились с детьми. И не из-за каких-то вещественных, материальных причин возникали ссоры, а единственно из-за вопросов чисто теоретических, абстрактного характера. «Не сошлись убеждениями!»—вот только и всего, но этого «только» вполне достаточно, чтобы заставить детей побросать родителей, а родителей отречься от детей».
Мысль порвать с родным гнездом, вырваться из тягостной обстановки усадебного существования п окунуться в иную, полную тревог и живого биения жизнь, где бы была возможность учиться, жить самостоятельным трудом, получить возможность самим определять свою судьбу —эта мысль все чаще и чаще стала возникать в сознании сестер Корвин-Круковских. Первую попытку сделала сестра Анна. Она написала повесть «Сон», которую тайком от родителей послала в журнал Ф. М. Достоевского «Эпоха». Повесть была напечатана. Отец, узнав, что его дочь стала писательницей, сначала возмутился, однако под влиянием матери разрешил Анне сначала переписываться с Ф. М. Достоевским, а несколько позднее и встречаться с ним. Познакомилась с великим писателем и Софья Васильевна. Как писал позднее М. М. Ковалевский, «раннее знакомство с Достоевским... немало содействовало развитию в ней литературного вкуса и любви к русской словесности».
Вслед за старшей сестрой Софья тоже стала задумываться о своей будущей жизни. К тому времени она уже твердо решила продолжить образование, по отец и слышать не хотел о том, чтобы его младшая дочь поступила в университет. Чтобы вырваться из-под опеки родителей, Софья Васильевна решилась вступить в фиктивный брак (позднее он стал фактическим) с Владимиром Опуфриевичем Ковалевским, активным участником революционно-освободительного движения 1860-х годов, в недалеком будущем крупным ученым-палеонтологом. Осенью 1868 года вместе с мужем Ковалевская переехала в Петербург и сразу же оказалась в самой гуще политических событий. В. О. Ковалевский ввел ее в круг передовых людей того времени, среди которых было немало видных общественных деятелей, ученых, литераторов, таких, как И. И. Мечников, П. И. Боков, И. М. Сеченов, Н. А. Белоголовый и другие. В их среде свято хранились заветы недавно сосланного на каторгу Н. Г. Чернышевского, с семьей которого Ковалевская вскоре познакомилась. Общение с этими людьми оставило неизгладимый след в сознании Софьи Васильевны и в немалой степени способствовало формированию ее общественно-политических взглядов. Вместе со своими новыми друзьями она почувствовала себя участницей великой созидательной работы, направленной на преобразование общества. Много лет спустя Ковалевская рассказывала своему другу, шведской писательнице А.-Ш. Леффлер: «Мы так сильно увлекались новыми идеями, открывавшимися перед нами, мы так глубоко были убеждены, что существующее состояние общества не может долго продлиться, мы уже видели в недалеком будущем наступление нового времени, времени свободы и всеобщего просвещения, мы мечтали об этом времени, мы были глубоко убеждены, что оно скоро наступит! И нам была невероятно приятна мысль, что уже мы живем одною общей жизнью с этим временем».
В Петербурге у Ковалевской созрело окончательное решение посвятить себя пауке. Она слушает в университете лекции по биологии, физиологии и анатомии. Однако вскоре она поняла, что истинным ее призванием является математика. Сдав экзамены на аттестат зрелости, Софья Васильевна снова стала брать уроки у А. Н. Страннолюбского, а весной 1869 года вместе с мужем и сестрой Анной уехала за границу. В течение пяти лет сначала в Гейдельберге, а затем в Берлине она усиленно занималась математикой. Большую роль в судьбе Софьи Васильевны сыграл выдающийся немецкий математик К. Вейерштрасс, который стал для нее не только научным руководителем, но и преданным другом. Эти годы: были временем напряженного, порой изнурительного труда, результатом которого явился ряд исследований, обобщенных в диссертации «К теории дифференциальных уравнений в частных производных». В июле 1874 года Геттингенский университет присудил Ковалевской степень доктора философии, математических паук и магистра изящных паук.
Важным эпизодом в жизни Ковалевской стало ее активное участие в Парижской коммуне. Преодолевая невероятные трудности, Софья Васильевна с мужем пробралась в осажденный вер-сальцами Париж, где в это время находилась ее сестра Анна, принимавшая самое непосредственное участие в революционных событиях. Вместо с сестрой Ковалевская ухаживала за ранеными коммунарами. Полагая, что положение Коммуны довольно прочно, Ковалевские 12 мая 1871 года покинули Париж. Но спустя две недели они получили известие о разгроме коммунаров и о том, что Анне Васильевне и ее мужу Виктору Жаклару, который был членом правительства Коммуны, грозит смертельная опасность. Ковалевские немедленно вернулись во Францию спасать своих близких. Им пришлось предпринять немало усилий, чтобы помочь избежать ареста Анне Васильевне, а потом организовать побег из тюрьмы Виктора Жаклара.
В сентябре 1874 года Ковалевские вернулись в Петербург. Софья Васильевна мечтала преподавать в университете, но об этом не приходилось даже и помышлять. Единственно на что она могла рассчитывать в условиях царской России, — это на место учительницы арифметики в младших классах женской гимназии. Не нашлось места в университете и В. О. Ковалевскому, хотя он к тому времени защитил магистерскую диссертацию. Правительство было хорошо информировано о его активном участии в революционном движении 60-х годов. Ковалевские оказались в очень стесненном материальном положении, и супругам пришлось заняться переводами. Они предприняли перевод и издание «Жизни животных» Брома, однако предполагаемых доходов не получили. Попытка В. О. Ковалевского заняться предпринимательской деятельностью также не увенчалась успехом. Нужно было искать какой-нибудь постоянный заработок и на время отложить систематические занятия наукой. В это время редактор газеты «Новое время» А. С. Суворин предложил супругам Ковалевским сотрудничество в его издании. «Новое время» тогда еще пользовалось репутацией радикальной газеты. В ней печатались Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, М. Е. Салтыков-Щедрин и другие известные русские писатели. Предложение Суворина Ковалевские приняли. Софья Васильевна стала писать статьи и рецензии, в которых рассказывала русским читателям о новых открытиях в самых различных областях пауки и техники (об исследованиях Л, Пастера, оптических приборах, телефоне и пр.), рецензировала новые постановки Михайловского театра и т. д.
После многих лет углубленных научных изысканий и затворнической жизни Софья Васильевна с головой окунулась в петербургскую жизнь. Опа никогда не была только кабинетным ученым. Ей всегда были присущи и живой интерес ко всему, что происходило вокруг, и жажда активной общественной деятельности. Ковалевская посещает театры, выставки, литературные салоны, заседания различных научных и благотворительных обществ, принимает участие в спорах и дискуссиях по самым различным вопросам. В это время Софья Васильевна подружилась с И. С. Тургеневым, возобновила знакомство с Ф. М. Достоевским, с которым поддерживала самые теплые и дружеские отношения до самой смерти писателя. Ее живо интересует развитие революционных событий в стране. Она горячо сочувствовала знаменитому «хождению в народ», присутствовала на политических процессах, возбужденных царским правительством против революционеров-народников, принимала деятельное участие в оказании помощи политическим заключенным и их семьям: собирала деньги по подписным листам, хлопотала у адвокатов о предоставлении свиданий с заключенными и т. д.
Однако Ковалевскую не оставляла мысль снова вернуться К научной деятельности. Переехав с мужем в Москву, Софья Васильевна попыталась получить разрешение сдать магистерский экзамен, который, как она полагала, помог бы ей получить место преподавателя в университете. Однако министр народного просвещения А. А. Сабуров отказал Ковалевской, заметив, что она и ее дочь «успеют состариться, прежде чем женщины будут допущены к университету».
Тяжело и мучительно переживала Софья Васильевна отказ. Ее душевные страдания обостряли еще и трудно складывавшиеся семейные отношения. Владимир Онуфриевич и Софья Васильевна были по натуре очень разными людьми, и это в конце концов послужило причиной их разрыва.
Весной 1881 года Ковалевская снова уехала за границу, восстановила прежние на время прерванные научные связи и с головой окунулась в исследовательскую работу. При этом она продолжала следить за политической жизнью в России и в Западной Европе, интересоваться проблемами, связанными с социальными преобразованиями общества. Ее нередко охватывали сомнения: а правильно ли она избрала свой путь в жизни, не лучше ли вместо занятий абстрактной наукой посвятить себя практической революционной работе? В письме к видному деятелю немецкой социал-демократии Г. Фольмару она признавалась: «Задачи теоретического социализма и размышления о способах практической борьбы теснятся передо мною столь неотразимо, так занимают меня постоянно, что я действительно с трудом только могу принудить себя сосредоточить мои мысли на моей собственной работе, так далеко стоящей от жизни.
Нередко даже мною овладевает мучительное чувство, что то, чему я отдаю все мои помыслы и способности, может представлять некоторый интерес ТОЛЬКО для очень небольшого числа людей, тогда как теперь каждый обязан посвятить свои лучшие силы делу большинства. Когда мною овладевают подобные мысли и сомнения, я весьма склонна завидовать тем, кто уже так захвачен практической деятельностью, что им не остается больше никакого выбора и никакой возможности самостоятельного решения, ибо вся их деятельность строго предписывается обстоятельствами и требованиями их партии».
Трудным оказался для Ковалевской 1883 год. Втянутый в финансовые махинации одним нефтепромышленником и обвиненный им в нечестности, покончил с собой В. О. Ковалевский. И Софье Васильевне пришлось много потрудиться, чтобы восстановить доброе имя мужа.
Тяжелое впечатление произвела на нее гнетущая обстановка на родине, где после убийства народовольцами 1 марта 1881 года Александра II наступила пора глухой реакции. Возвратившись из России, она с горечью писала известному русскому революционеру-народнику П. Л. Лаврову: «Общее впечатление родины на меня было далеко не отрадное — апатия, общее недоверие и у всех одно откровенное желание, чтобы их оставили в покое.
Я не могла даже разузнать в России, точно ли Чернышевского вернули и в каком он находится положении. Никому и в голову не приходит серьезно интересоваться этим. «Вернули — ну пусть вернули; здоров он или сошел с ума — это не наше дело!» Да, впрочем, пожалуй, если бы общество отнеслось иначе, то его бы, беднягу, и еще подальше услали».
Источники:
- С.В. Ковалевская избранные произведения / Составление, вступительная статья и примечания Н. И. Якушина Издательство : Советская Россия. Москва. 1982.- 352 Аннотация: Софья Васильевна Ковалевская - выдающийся математик, активная общественная деятельница и талантливая писательница второй половины XIX века.
В книгу вошли основные художественны произведения, написанные С. В. Ковалевской: "Воспоминания детства", повести "Нигилистка", "Нигилист", очерк "М.Е. Салтыков (Щедрин)", стихотворения.