Биография Элиас Канетти, лауреат Нобелевской премии по литературе
Каждый народ имеет свой характер, свои таланты и выявляет их в процессе развития и творчества нации. Склонные к порядку немцы оказались способными к спекулятивной философии и дали миру Канта и Гегеля. Никого не удивляет, что родиной импрессионизма стала Франция, а великая американская литература XX века создана потомками предприимчивых людей, съехавшихся со всего Старого Света на неосвоенный континент для устроения новой жизни. И так же понятно, что «святая русская литература» (выражение Т. Манна) родилась в никогда не знавшей цивилизации, полудикой стране, знакомство которой с многовековой культурой Запада вызвало крайнее возбуждение и умах и свойственное всем неофитам яростное стремление разобраться в основных вопросах жизни и мироздания до конца, до самого последнего предела.
Австрия дала миру музыку Гайдна, Моцарта. Шуберта, вальсы Штрауса, но ни во времена средневековья, ни в эпохи Возрождения и Просвещения там не было письменной культуры, достойной мирового уровня. Такая общезначимая литература появилась в этой стране лишь на рубеже XIX и XX веков, в период глубокого общественного кризиса, закончившегося распадом Австро-Венгерской монархии. Это не является случайностью — история показывает, что именно на крутых изломах судеб народов обычно открываются такие высокие точки обзора, с которых можно видеть и далеко назад и много вперед. Творческое наследие Кафки, Рильке, Цвейш, Музиля, Верфеля и других австрийских писателей этого времени является крупным вкладом в европейскую культуру.
И на фоне этих достижений было странно видеть, что за 80 лет писатели Австрии не получили ни одной Нобелевской награды. Присуждение премии Канетти (1981) отчасти исправило это несоответствие. Отчасти — потому, что Канетти, будучи писателем венской школы, писателем, про которого говорят, что «его родина — немецкий язык», еще в начале своего пути литератора был вынужден покинуть Австрию, а в 1952 году принять британское гражданство. Часть года он привык проводить в Швейцарии, и можно сказать, что не только по жизненной географии, но и по образу мышления его нужно назвать сыном мира, хотя сам он не раз открыто признавался в своей любви к высшим достижениям классической немецкой культуры.
Канетти родился в крупном болгарское городе Рущук (ныне — Русе), расположенном на Дунае, на границе с Румынией, и входившем тогда в состав Австро-Венгерской империи. Предками отца были сефарды-евреи, переселившиеся в ХV веке с Пиренейского полуострова на ближний Восток. Отец занимался коммерцией. В семье было еще двое сыновей. В доме говорили на ладино — старинном, чудом уцелевшем от средних веков диалекте испанского, и это экзотическое наречие стало первым языком будущего писателя. За ним вскоре последовал болгарский, а в 1911 году, когда семья переселилась в Манчестер, еще и английский. Детство его было отмечено печатью книжности. В воспоминаниях «Спасенный язык. История одной юности» писатель восстанавливал в памяти первые вехи своей сознательной жизни:
«Спустя несколько месяцев после того, как я пришел в школу, произошло нечто торжественное и волнующее, определившее всю мою дальнейшую жизнь. Отец принес мне книгу. Он увел меня одного в заднюю комнату, служившую для нас, детей, спальней, и объяснил ее мне. Это были „Тысяча и одна ночь", изданные для детей. На обложке была пестрая картинка, кажется — Алладин с волшебной лампой. Отец говорил со мной подбадривающе и серьезно и сказал, что чтение ее доставляет большую радость. Одну историю он прочитал вслух и добавил: столь же прекрасны и другие истории в этой книге. Пусть я попробую их читать, а вечером рассказать ему о прочитанном. Когда прочитаю эту книгу, он принесет мне другую. Повторять это не пришлось, — хотя я только что научился в школе читать, я сразу взялся за чудесную книгу, и каждый вечер мне было что рассказать отцу. Он выполнял свое обещание — каждую законченную книгу тут же сменяла новая, чтение ни на один день не прерывалось.
После „Тысячи и одной ночи" последовали гриммовские сказки, Робинзон Крузо, путешествия Гулливера, истории Шекспира, Дон-Кихот, Данте, Вильгельм Телль... Легко было бы показать, что все, что позже составило меня, содержалось в книгах, которые я ради отца читал па седьмом году своей жизни».
Первое пребывание в Англии, однако, оказалось недолгим. Внезапная трагическая смерть отца побудила мать с тремя маленькими сыновьями перебраться в 1913 году в Вену. Там-то и познакомился 10-летний Элиас с немецким, который стал посредником между писателем и читателем. Потом он овладел еще чешским, венгерским, французским. Знание языков позволило Канетти из первых рук знакомиться с многообразной европейской культурой.
В Вене мальчик снова начал посещать школу. Здесь он встретил начало мировой войны, которое приветствовали восторженные толпы на улицах столицы (это стало одним из самых ярких впечатлений детства Канетти). В 1916 году семья переехала в Швейцарию, в Цюрих, где Элиас учился до 16 лет в кантональной школе. Потом была реальная гимназия во Франкфурте (Германия), а после получения аттестата зрелости Канетти в 1924 году вернулся в Вену и через 5 лет закончил университет, получив степень доктора философии. В Нобелевской речи он говорил: «Есть, я полагаю, в жизни человека особенные города-божества — образы, отмеченные угрозой, необъятностью или просветленностью. Таких для меня было три — Вена, Лондон и Цюрих». Решающее влияние на становление его мировоззрения оказали лекции Карла Крауса — крупнейшего австрийского литератора и общественного деятеля того времени. Много лет спустя Канетти отмечал: «Он научил меня слушать, неколебимой готовности отдаться звукам Вены. Он настроил меня, что было еще важнее, против войны, и это — прививка, которая была необходима в то время многим». Тогда же у Канетти возник первый план книги о народе.
В 1930 году Канетти приступил к работе над гротескно-сатирическим романом «Ослепление». В романе рассказывалась история жизни отчужденного от мира ученого-синолога, пытающегося укрыться и отгородиться от кошмара европейской повседневности в своей огромной (25000 томов) библиотеке, в которой он и кончает жизнь самосожжением. Через 5 лет роман был издан, хотя и ничтожным тиражом. Расходы по изданию принял на себя один богатый филантроп из Страсбурга. Томас Манн откликнулся на роман доброжелательным письмом: «Я искренне захвачен богатством этого романа, его бьющей через край фантазией, горьким величием его идеи, его художественным бесстрашием, его грустью и его озорством». Уважительно отозвался о романе Герман Брох, добрый знакомый и старший друг Канетти. Но в целом он прошел сравнительно незамеченным.
Когда же роман был после войны переиздан (в 1946 году — в Лондоне, в 1948 — в Мюнхене, в 1949 — в Париже), все обратили внимание на содержавшуюся в нем провидческую силу и точность диагноза эпохи. Только тогда было полностью воспринято это большое художественное исследование образа мыслей и действий, ведущих к фашизму, к политике грубой силы. Критики считают, что «Ослепление» сопоставимо с лучшими романами, написанными на эту же тему на немецком языке — «Доктором Фаустусом» Томаса Манна, «Игрой в бисер» Германа Гессе, «Человеком без свойств» Роберта Музиля, «Смертью Вергилия» Германа Броха.
Аншлюс Австрии гитлеровской Германией вынудил Канетти, вместе с женой и дочерью, в 1938 году покинуть Вену и эмигрировать в Лондон. Эти события побудили его отказаться от первоначального замысла продолжить серию романов, которые были начаты «Ослеплением» и должны были составить «человеческую комедию сумасшествия», и приступить к работе над специальным исследованием «Массы и власть», работе, занявшей 20 лет. Писатель, как говорил он сам, ставил перед собой задачу «докопаться до корней зла». Этот двухтомный роман-эссе анализирует психологию толпы и показывает всеразрушающую силу стремления господствовать над телами и душами людей.
Автор выступил как социолог, психолог, историк, но в первую очередь как художник, которому близки заботы человека. Закончив эту книгу, он занес в записную книжку: «Теперь я говорю себе, что мне удалось схватить столетие за горло».
Последние годы Канетти продолжает работать в жанре эссе и мемуарном. Им написаны книги: «Записки 1942—1948 годов», «Провинция человека. Записки 1942—1972 годов» (1978), «Ухо — свидетель. 50 характеров», «Совесть слова. Эссе», «Спасенный язык. История одной юности», «Факел в ухе. История жизни, 1921—1931», «Перемигивания. История жизни, 1931— 1937» . Канетти принадлежат и комментарии к творчеству Кафки, он автор книги «Второй процесс Кафки» о его личной жизни, о его отношениях с Фелицией Бауер. Кафку он считает одним из своих духовных учителей.
На русском языке произведения Канетти только начали издаваться. До этого информация о его творчестве носила эпизодический характер. И это, пожалуй, не удивительно, поскольку долгое время творчество Канетти оставалось в тени и на Западе.
Решение Шведской академии, отметившей его «литературное творчество, которому свойственны широта взглядов, богатство идей и художественная сила», резко повысило интерес к нему, и теперь сбываются надежды самого Элиаса Канетти, который однажды сказал, что самое его большое желание состоит в том, чтобы его книги нашли читателя.